Биоэтика

Совершенно очевидно, что это видение человеческой реальности обладает фундаментальной и решающей значимостью для всех проблем биоэтики. Например, хирург, который вскрывает какой–то орган или производит операцию над частью организма, должен хорошо знать анатомию, физиологию и патологию этого органа. Но этого мало: он должен также понимать и то, что производит операцию над человеческой личностью, которую следует рассматривать именно как личность, которая должна дать свое согласие на вмешательство и перед которой он должен чувствовать ответственность.

Деторождение, в результате которого возникает новый человеческий индивид, следует описывать как биологический процесс, в котором анатомия и физиология полового организма выражают себя в полной мере, поскольку в нем участвуют организмы обоих полов во всем их жизненном богатстве, включающем в себя биохимические, неврологические, эндокринные и прочие ресурсы организма. И этот же процесс должен рассматриваться и как результат взаимодействия личностей, куда вовлечены чувство, свобода, ответственность и общение личностей. Подобных примеров можно привести множество и для биоэтики в целом, и для всех ее приложений.

Биоэтика не должна ограничиваться описанием типов поведения, то есть того, «как», или сводиться к выведению предписаний из абстрактных принципов: ей надлежит стать своего рода «прочтением», значимым и оценивающим, всей совокупности жизненных факторов и вмешательств в жизнь человека, озаренным светом ее универсальных ценностей.

Невозможно верно и серьезно «прочитать» произведение искусства, скажем, картину Рафаэля, ограничившись лишь сведениями о том, какой тип полотна был использован для этой картины, каков был химический состав красок, когда художник создавал свое произведение и сколько ему за него заплатили. Прежде всего необходимо спросить, что он хотел выразить всем этим и насколько ему это удалось и почему его работа стала художественным произведением, а не осталась простым цветовым сочетанием различных линий.

Мы начали с такого иллюстративного введения, прежде чем перейти к рассмотрению происхождения жизни в целом и человеческой жизни в частности, поскольку нет недостатка в тех, кто во имя «самопроизвольного» или «случайного» зарождения жизни (проблема того, «как») отрицал ее уникальность, ее превосходство над жизнью неорганической. Нет также недостатка и в тех, кто во имя гипотезы трансформизма и эволюционизма живых существ хотел бы сгладить онтологические иi качественные отличия между различными видами. Описание материальных составляющих элементов жизни не исчерпывает ответа на вопрос «почему», то есть на вопрос о причине, цели и ценности всякой отдельной формы жизни. Устранение или вырывание метафизического и этического контекста из биологического и онтологического мышления в конечном счете может привести к непониманию самой биологии и вызвать искусственное умаление осмысления богатства жизненной реальности. Поэтому мы считаем полезным еще раз кратко рассмотреть концепции, затрагивающие вопрос о происхождении жизни, прежде чем говорить о ее ценности.

За и против эволюционизма

Эта проблема еще далека от разрешения и сама по себе остается проблемой научной, если рассматривать ее в рамках понятий, в которых она обычно формулируется, то есть в смысле исследования непосредственных причин физического и материального происхождения жизни. Но эта неопределенность не затрагивает философской и метафизической проблемы, касающейся ценности жизни.

Ф. Реди (Redi) в XVII веке и Л. Спалланцани (Spallanzani) в XVIII веке продемонстрировали невозможность самопроизвольного зарождения червей, насекомых, инфузорий. Пастер (Pasteur) в XIX веке показал, что даже бактерии не зарождаются самопроизвольно. Если и впрямь существуют ультравирусы и если они действительно являются живыми существами, то и в этом случае в настоящий момент нельзя точно утверждать, что они возникли самопроизвольно. Но даже если бы и было доказано какое–либо самопроизвольное зарождение, это не повлияло бы на позиции тех, кто, мысля философски и метафизически, считает, что жизнь представляет собой явление качественной «новизны» бытия и космической реальности. Другими словами, витализм не противоречит теории самопроизвольного зарождения, ибо в каждом случае необходимо будет объяснять, почему в определенный момент существования неорганической материи самопроизвольно, в силу сложных связей и многообразных реакций, возникла жизнь как типичный и характерный феномен. И когда мы говорим «почему», то имеем в виду действенную первопричину, то есть конечную и высшую причину жизни, в особенности жизни человеческой.

Тот же вывод можно сделать и в отношении теории изменения или эволюции видов.