Биография голубоглазого йогина

Картуш сказал, что ашрам Хари Пури Баба находится в Раджастане, рядом с Джайпуром. Самое время встретиться с этим гуру.

ГЛАВА 3

Моя мечта об Индии окончательно оформилась в Раджастане, родине королей. Оставив позади розовые здания Джайпура, автобус отправился на север по Биканер Роуд, борясь за право на свободный проезд по дороге с караванами верблюдов, одинокими верблюдами и даже верблюдами, спящими посередине трассы. Впереди простиралась обширная пустынная местность, в которой не было иной растительности, кроме маленьких чахлых кустиков.

Я крепко держался за ржавый поручень сиденья впереди меня, пока автобус, тяжело преодолевая рытвины, ехал по сельской дороге в направлении Чомона. Фантастический ландшафт земли, проступающий сквозь легкий туман поднятой пыли, напоминал фильм "Арабские ночи" или даже "Лоуренса Аравийского". По обе стороны от дороги вздымались холмы Аравалли, кое-где мелькали прилепившиеся к склонам древние форты из красного камня, большей частью полуразрушенные. Бывшие когда-то мощными аванпостами, теперь форты стали памятниками благородным раджпутам[3]. Наконец-то я приехал туда, куда хотел, подумал я.

Картуш дал мне очень точные объяснения, как добраться до ашрама. Приехав в Чомон, я сел на еще более древний и разбитый автобус, направляющийся в деревню Самод. Дальше автобусы уже не ходили.

На скалистом холме, возвышающемся над деревней, располагался величественный дворец Равала Самодского. Он имел три этажа и был окружен стеной из красного камня. Позади остались проезжие дороги, электричество, телефоны и прочие приметы цивилизации. Начиналось путешествие пешком сквозь средневековую Индию с обваливающимися руинами, грязными деревеньками, редкими скалами, лачугами с соломенными крышами и маленькими каменными храмами.

В Раджастане цвета и их дерзкие сочетания дразнят чувства и достигают наивысшего уровня эстетики, чем где-либо еще в Индии. Простые деревенские женщины, увешанные серебряными украшениями, носят одежды ослепительного оранжевого, ярко синего, нежнейшего розового, страстного красного и полного жизни зеленого оттенка. Огромные тюрбаны мужчин красного, пурпурного или бордового цветов бывают одноцветными или в горошек и прикрывают от жаркого солнца их сухие темные лица, похожие оттенком на местную землю. Весело раскрашенные земляные домики и красные груды острого перца, разложенные у их стен на просушку, яркими пятнами выделяются на высохшей бесплодной земле.

Тропинка, ведущая к деревне под названием Амлода, была полна нарядно одетыми селянами, идущими в одном направлении. Должно быть, сегодня какой-то праздник, подумал я, или фестиваль, или даже матч по крикету. Я прошел мимо "кхатрий", сооружений, похожих на куполообразные беседки с каменными колоннами, построенных в честь великих воинов и их верных жен, которые кончали жизнь самосожжением на погребальных кострах своих мужей. Чем ближе я подходил к Амлоде, тем гуще становилась толпа.

Небольшой оркестр, музыканты которого были облачены в потрепанную униформу а-ля Армия Спасения, обходил маленькую площадь кругами, играя слащавую маршевую музыку на трубах, тромбонах, кларнетах и маленьких барабанах, — так западное изобретение видоизменилось на индийской почве. Я спросил, где можно найти Хари Пури Баба, и получил совет идти на восток, туда, где собралась большая толпа.

Пробираясь сквозь столпотворение, я огибал музыкантов, танцоров, кукольников, показывающих представления с тряпичными куклами, фокусников и многих других, спрашивая время от времени, как мне найти Хари Пури Баба. Я получал туманные ответы, сопровождаемые кивками направо или налево. "Он где-то там…" Мне уже начало казаться, что никто не знает, где на самом деле можно найти этого человека. Наконец меня направили к жертвенной площадке со священным очагом, где двенадцать жрецов-браминов совершали "хаван", жертвоприношение огню. Дым клубами поднимался над огороженной площадкой, покрытой большой покатой крышей из бамбука и соломы. Один из священников поднял голову и радостно улыбнулся мне. Позже я узнал, что его зовут Пандит Шеш Нараян. Именно он посвящал в баба.

Несколько крестьян подошли ко мне, почтительно поклонились, коснувшись моих ног, и стали с почтением глядеть на меня. А я стоял и смотрел, как в огонь бросают семена сезама, сухую кокосовую мякоть, душистую камедь, а потом тонкой струйкой выливают туда топленое молоко. Гармония ритмичных ведических мантр наполнила мое сердце покоем. Два брамина повесили гирлянды календулы мне на шею. "Как гостеприимны эти люди!" — подумал я. Пандит Шеш Нараян поздоровался со мной и пригласил поприсутствовать на жертвоприношении. Я поблагодарил его, но ответил отказом, объяснив, что ищу Хари Пури Баба. Пандит указал на холм, возвышающийся над противоположной стороной деревни.

— Гуру Джи, — сказал он. — Там.