Биография голубоглазого йогина

Амар Пури осознавал, что опасность была настоящей, поэтому созвал нескольких садху на совет. Он попросил двоих своих старых приверженцев, которые были купцами из Уджайна, сорваться с места в середине ночи, чтобы собрать все необходимое: золотые и серебряные блюда, кристаллы мускуса, кору березы, различные травы и другие магические предметы, необходимые для того, чтобы расстроить планы Бхайрона Баба. "Самхарини критья", одна из самых мощных критья-мантр из шестидесяти четырех, может использоваться для убийства. Амар Пури знал, что как только Бхайрон Баба пропоет эту мантру и бросит в дхуни жертвоприношения, для Хари Пури не останется никакой надежды.

— Если ты собираешься устроить какой-нибудь фокус-покус, на меня не рассчитывай! -прокричал Гуруджи из палатки.

Я же тем временем пытался затормозить, упираясь пятками в холодную глиняную землю, и стряхнуть с рук двух варваров, тащивших меня прочь от церемонии. Баба побольше загавкал на меня подобно собаке. Я чувствовал себя униженным и боялся, что меня побьют. В этот момент на сцене действия появились приставы, одетые в красное баба-полицейские, я закрыл глаза и снова начал повторять про себя гуру-мантру.

Вытолкнув меня за пределы освященного пространства, громилы внезапно отпустили мои руки. За оградой стояли Хари Пури, Амар Пури и Пандит Шеш Нараян. Амар Пури хорошенько пропесочил двух моих обидчиков, а затем отпустил их, попутно спугнув собравшихся вокруг зевак угрожающим размахиванием своего посоха.

Когда Хари Пури наказал мне не есть и не пить ничего из того, что мне будут предлагать, в моем горле застрял комок Я спросил, что случилось. Гуру заверил меня, что все просто чудесно и что я должен возвращаться обратно на собственные похороны. Он сказал мне, что Шеш Нараян скоро выполнит для меня последние обряды.

Новоинициированные сидели так плотно, что мне пришлось изрядно попотеть, прежде чем я добрался до прежнего места рядом с огнем. Я увидел, как Пандит Джи идет в мою сторону, а почти все сидят с закрытыми глазами. Над сидящими струился дым, словно созданный из тысяч душ Мира Обыкновенного, ожидающих открытия врат в Мир Сверхъестественного. А может, это был сам Шива, обратившийся в туман, чтобы раздать свои благословения.

Шива, Шива, Шива.

Горящий огонь поглотил из воздуха почти весь кислород. Что же я делаю? — вдруг подумал я. Это сумасшествие. Кто такой я, который совершает это отречение? Кто такой я, который получит после отречения то, что называется даром? Тот ли это я, молодой искатель приключений из хорошей американской семьи? Я не тело и не ум, но разве эти мысли не мои? Может, они просто летят сквозь меня и мимо меня? Может, я просто привязан к мыслям и воспоминаниям и потому ассоциирую себя с ними? Мои воспоминания — это истории, рассказываемые в настоящем, что создавало иллюзию наличия прошлого.

Даже если я скажу, что отрекаюсь от привязанности к иллюзии прошлого и будущего, то все равно буду привязан к "себе". Я чувствую запах опаленных волос на икрах Я чувствую запах своего собственного пылающего тела. Время двигается очень медленно, а потом совсем останавливается. Я вижу, как вся жизнь проносится перед моими глазами, но не в прошлом, а в настоящем, и понимаю, что рассказываю историю о том, что происходит прямо сейчас. Я готов, думаю я. Я свидетель. Но еще я тот, кто пытается понять то, что сейчас происходит. Рациональный ум пытается понять то, свидетелем чего я являюсь. Он воспринимает импульсы, присваивает им категории, а потом задает порожденные культурой вопросы типа: "что это символизирует?" или даже "что все это, черт побери, значит?". Но все это не я. Я — кто-то другой, кто просто наблюдает, видит, смотрит...

Только начало светать, над землей появился туман. Я задрожал и попытался сесть еще ближе к огню, который сейчас был всего лишь жалким подобием того великолепного столба пламени, каким он был ночью. Пандит Шеш Нараян закончил обряды похорон. Теперь, в ритуальном смысле слова я был мертв. Мое тело, состоящее из пяти грубых элементов: земли, воды, огня, воздуха и пространства, превратилось в пепел, смешанный в великом погребальном костре с пеплом других инициируемых.

Неофиты открыли глаза, когда ачарья в сопровождении священного совета приблизился к нашему погребальному костру, чтобы прошептать в наши уши "Махавакью", ведическую мантру Высшего Утверждения. Звук, исходящий от этого садху, чье тело представляет Ади Шанкару на земном плане, прекращает цикл бесконечных рождений и смертей. Как только ты услышал эти звуки, возвращение становится невозможным. Они подобны тарака-мантре, которую сам Шива шепчет в уши умирающих в Каши. Они — лодка, достигающая Дальнего берега.