Биография кота Василия Ивановича, рассказанная им самим

– Недаром же… Верно, что-нибудь да значит.

Я сделал еще шаг к ней.

– Ишь ты, ишь ты!.. – прибавила поджигательница Ульяна.

– А вот я возьму и поджарю его, – сказала другая женщина, Степанида, уж вошедшая в лета, косая и мало вообще даже с мужем своим говорившая.

И что ж? Злая эта баба в самом деле сунула меня к огню. Я опалил себе усы и обжег лапы.

– А? Что? Горячо?.. – спросила инквизиторша. – Поделом! – прибавила она, бросая меня на пол, – вперед не будешь заглядывать…

Смущенный и испуганный, я, осторожно переступая от боли, побрел по комнате и, выйдя в растворенную дверь в коридор, пошел куда глаза глядят. Идя не останавливаясь, я добрался до лестницы, ведущей в присутствие, и уже поднялся на первые ее ступени. Мне было так приятно, что холод от плит унял у меня жар в опаленных лапах. В эту самую минуту мимо меня шагал чиновник, с делами под мышкой, обернутыми в синий, сложенный пакетом лист бумаги. Это был живой молодой человек, белокурый, небольшого роста и смотревший козелком.

– А! Василий Иванович!.. – весело произнес он, потрепав меня. – Наше вам почтение… Очень рад с вами познакомиться. Пожалуйте за мною…

Он стал подниматься, но, пройдя ступени три, остановился и, повернувшись опять ко мне, проговорил:

– Кисенька, Васенька, Васиканьчик мой милый! Что ж ты остановился?.. Не идешь за мной?..

Я послушался и, карабкаясь по лестнице, доплелся до него. Он опять погладил меня. Тут мимо нас прошел хорошо одетый молодой человек.

– Пойдем, пойдем, – повторил тот, искоса взглянув на этого молодого чиновника, хорошо одетого. – Мы тебя определим на службу. Ты хочешь служить у нас? Ну да! Я уж по глазам сейчас вижу, что хочешь… И чудесно. А у нас, брат, служить важно!..

Наконец мы добрались до приемной. Там прямо открывалась целая анфилада департаментских комнат. Вдоль стены стояли шкапы, в которых виднелись дела. У окна расположен был длинный ларь, где хранятся щетки и всякий хлам, а в том числе стоит и покрытое ведро с квасом. На ларе сидел сторож, герой кавказский, которого лицо едва выглядывало из густых седых бакенбард. Мой патрон вошел и по-приятельски обратился к нему, указав на меня:

– Просится к нам на службу, – сказал он.

– Что ж? Можно, – одобрил сторож.

– А что, никого еще нет в отделении? – спросил мой вожатый.

– Никого, только один Андрусов.

– Ишь, шут, как рано приходит! С Малиновки отчеканивает!.. Почти что от Пороховых!.. Верст двенадцать, поди-ка, будет?.. Дворника или водовоза заставь месить грязь оттуда, за девять рублей – ни за что не пойдет?..