Биография Кришнамурти

17 августа я ощутил острую боль в затылке и вынужден был сократить медитацию до пятнадцати минут. Вопреки моим ожиданиям, боль не утихла, а только усилилась. Максимума своего она достигла 19 числа. Я не мог думать, не мог ничего делать. Друзья силой уложили меня в постель. Я пребывал почти в бессознательном состоянии, хотя в то же время прекрасно осознавал, что происходит вокруг. Я ежедневно приходил в себя приблизительно в полдень. В первый день, когда я пребывал в этом состоянии и наиболее четко осознавал происходящее вокруг, у меня было первое необычайное переживание. Я увидел человека, который ремонтировал дорогу; этот человек был я; и топор в его руках был я; и тот камень, который он обтесывал, тоже был частью меня; нежная травинка была самим моим существом, и стоящее рядом дерево тоже было мной. Я почти что думал и ощущал все то же, что этот дорожный работник, но одновременно чувствовал, как ветер треплет листья дерева и муравей щекочет своими лапками травинку. Птицы, пыль и даже шум – все это были частью меня. В этот момент мимо проехала машина. Я был водителем и мотором, и шинами. По мере того как машина уезжала прочь, я отдалялся от себя. Я был во всем, вернее, во мне было все, одушевленные и неодушевленные объекты – и гора, и червь, и все, что дышит. Я целый день пребывал в этом блаженном состоянии. Есть я не мог. Часов в шесть вечера я снова начал утрачивать свое физическое тело, и естественным образом моя физическая составляющая делала все, что ей заблагорассудится. Я пребывал в полубессознательном состоянии.

Утром следующего дня [20-го] было почти то же самое, что накануне. Есть я не мог и не мог терпеть присутствие слишком многих людей в комнате. Я ощущал их довольно любопытным образом, и их вибрации действовали мне на нервы. Вечером, опять-таки приблизительно в шесть часов, я почувствовал себя ужасно, как никогда прежде. Я не хотел никого видеть, не хотел, чтобы ко мне прикасались. Я чувствовал себя чудовищно усталым и слабым. Кажется, я плакал от изнеможения и от неспособности нормально управлять своим физическим телом. Очень неприятные ощущения в голове, как будто бы в меня вонзилось множество иголок. Когда я пребывал в этом состоянии, у меня, как и накануне, было ощущение, что моя кровать неописуемо грязная и липкая – лежать на ней просто нельзя. Внезапно я обнаружил, что сижу на полу, а Нитья и Розалин просят меня вернуться в постель. Я умолял не трогать меня и кричал, что кровать нечистая. Это продолжалось в течение некоторого времени, после чего я, в конце концов, побрел на веранду, где посидел некоторое время в полном изнеможении и немного успокоился. Я стал понемногу приходить в себя, и в какой-то момент мистер Уоррингтон [генеральный секретарь Теософского общества Соединенных Штатов] предложил мне присесть под перечное дерево, которое росло возле дома. Я уселся там, скрестив ноги, в медитативной позе. Посидев так некоторое время, я почувствовал, что выхожу из тела. Я увидел себя сидящим, и надо мной трепетали нежные листочки дерева. Лицо мое было обращено на восток.

Передо мной находилось мое тело, а над головой я увидел Звезду – яркую и ясную. Затем я ощутил энергетическую вибрацию Владыки Будды. Я узрел Владыку Майтрейю и учителя К. Х. Я был необычайно счастлив, спокоен и умиротворен. Я все еще видел свое тело, паря над ним, и внутри меня был покой, словно на дне какого-то бездонного озера. Как озеро – я ощущал свое физическое тело бездонным озером. Как озеро – я чувствовал, что мое физическое тело, вместе с его умом и эмоциями, может пойти поверхностной рябью, но ничто – воистину ничто – не может потревожить покой моей души. В течение некоторого времени я ощущал рядом присутствие могущественных Сущностей, а потом Они ушли. Я был несказанно счастлив от того, что увидел. Теперь ничто не сможет оставаться прежним. Я испил вод чистого источника жизни, и душа моя утишилась. Никогда больше я не испытаю жажды, никогда не окажусь в полной тьме. Я узрел Свет. Я соприкоснулся с состраданием, исцеляющим от любой печали и боли – это сострадание не ко мне, но к миру. Я стоял на горной вершине и смотрел на могущественных Сущностей. Никогда больше не смогу я оказаться в полной тьме; я узрел этот величественный целительный Свет. Мне был явлен родник Истины, и тьма рассеялась. Любовь во всей ее славе опьянила сердце. Сердце мое больше никогда не сможет закрыться. Я испил из родника радости и бессмертной красоты. Я опьянен Богом![61]