Биография между строк

— Почему передвижники выбрали именно эти места? Осели бы где-нибудь в Крыму, меж прибоя и магнолий, — недоумевал Антон, примостившись в заплетённой изумрудными косами беседке. Ниже, у самой воды, покрякивая, копошилась в камышах стайка диких уток.

— Думаю, здесь солнце другое, более русское, что ли,…свет ненавязчивый, поэтому видно далеко-далеко, — покусывая стебелёк, задумчиво поделилась Ира. — Пейзаж не будоражит абсентной иллюзорностью, он скорее настоян на лёгкой горчинке зверобоя. Часами вдыхаешь и пресытиться нельзя, раз от разу новый оттенок ощущаешь.

— Тебе под стать, — вдруг посерьёзнел Антон, привлекая к себе жену.

Август стоял жаркий, заросли зверобоя колыхались повсюду у опушек. Местным жителям крошечные нежно-жёлтые цветочки на тонких стебельках служили чуть ли не культовой травой. Её засушивали пучками и заваривали вместо чая. Антон с Ирой уютно устроились в одном из домиков на плёсе. По утрам они окунались в будоражащую теплынь речки, быстро завтракали и спешили в лес. Возвращались за полдень с охапками, тут же раскладывали и сушили в тени. Вяжущий горьковатый дух сохнущей травы волнами ходил по домику, и они сутками напролёт купались в нём. А по вечерам Ира пристрастилась пить свежий отвар зверобоя. Так улетела неделя, за ней — другая. Потом небо стало хмуриться, и жена предложила для разнообразия наведаться в город.

Помнить-то Антон помнил, что в этих краях жил до ухода на фронт дед бармена. Но откуда начать поиски? Для очистки совести посетить местную гор. справку? Там их улыбчиво выслушали и посоветовали обратиться к известному любителю старины, в прошлом учителю истории. На счастье, старичок оказался дома, хотя гостей встретил без особой охоты.

«Очередные потомки старинного дворянского рода? Сколько ж их развелось за последние годы? — ворчал он про себя с раздражением. — Опять попросят восстанавливать генеалогическое древо».

— Скажите, фамилия Водопьянинов о чём-нибудь говорит? Недавно в Варшаве я встретил его потомка, — неожиданно спросил Антон.

— Что-то знакомое, — задумался неприветливый старик.

— Я физик, был в командировке в Польше, — пояснил Антон.

Старичок переменился в лице:

«Учёные из Москвы, серьёзные люди, а я их на крыльце держу!»

— Пойдёмте, расскажете всё подробно, — предложил он, чуть ли не силой таща их в дом.

Большая, светлая горница выглядела захламленной. Стены сплошь со старинными фотографиями в потёртых деревянных рамках. Кое-где вкрапления — неброские акварели, чередующиеся с этюдными зарисовками маслом. Ниже — самодельные стеллажи с кипами дореволюционных газет. Усадив гостей за стол, учитель долго всматривался в потёртый кондуит.

— Пожалуйте пока чайку с нашим брусничным вареньем, я скоро, — вдруг заявил он и удалился.

Тем временем за окнами собралась из залесья и разгулялась гроза. От заволокших небо туч в горнице незаметно стемнело. Важно смотревшие со стен купцы в сюртуках и франты в цилиндрах остались равнодушными к хлёстким порывам дождя и дальним перекатам грома, а у Антона с Ириной возникло ощущение, будто они среди теней прошлого, такого давнего, что бог весть.

Вспышка у самой фрамуги, хлопок, будто удар хлыстом, и навалившийся гул. Снова удар молнии, отозвавшийся на этот раз дробью щелчков. Ире вдруг почудилось одинокое письмецо с засохшей фиалкой на исчерченном мелками ломберном сукне, бешеная скачка под дождём по ночному бездорожью, спешащий перестук каблуков по паркету, звяканье шпор, распахнутые двери будуара…

— Антон, стал бы ты из-за меня стреляться на дуэли? — вся в грёзах, с задумчивостью интересовалась жена.

— Как мечтать хорошо вам, в гамаке камышовом, над мистическим оком, над бестинным прудом, — но окончить тираду он не успел. Дверь неожиданно распахнулась, и в комнату влетел хозяин дома.

— Нашёл! — радостно воскликнул он и потряс стопкой исписанных от руки листков. — Вы только послушайте: в самом конце девятнадцатого века проживала в Волочке девочка Даша, единственная дочка небогатого чиновника. По соседству стоял дом купцов Водопьяниновых. Было у них два сына — старший Пётр и почти ровесник Даши — Павел. Петра смолоду определили на мануфактуру по коммерческой части, а Павла, проявлявшего склонность к наукам, отец прочил в инженеры. Именно с Павлом у Даши случилась в ранней юности сердечная привязанность. И поклялись они друг другу на высоком береге Цны в вечной любви, а если выйдет разлука, ждать всю жизнь.