Биография между строк

Теперь забытые имена — оставшиеся без покаяния души человеческие, фонтанировали из прорех героического времени, спеша занять своё место среди живых.

… Антон долго ошарашено молчал. Затем ещё раз пробежал глазами:

— Вот и с дедом, пусть через третьи руки, но пообщались, — наконец, выдавил он из себя. — Одного не пойму. Как же…

— Судя по измышлениям Константина, Николай Петрович наводил о тебе справки, — тихо заметила Ирина, предваряя неизбежный вопрос мужа. — Так омерзительно!

Антон невесело усмехнулся:

— Сценарий романа эпохи застоя, почище, чем коллизии семейства Водопьяниновых! Боевому генералу сообщают, что бывшую невестку обхаживает приезжий авантюрист. Любимый внук брошен на произвол судьбы. Глубокопорядочные сын с матерью в растерянности…

— Пока — сплошь банальности; конечно, справедливость должна восторжествовать, в чём суть конфликта? — рассмеявшись, перебила Ира.

— Генерал случайно узнаёт, что авантюрист — внук его друга-политкаторжанина, без вести пропавшего на войне.…Одного не могу понять, — уже без сарказма в голосе добавил Антон. — Почему Николай Петрович молчал столько лет? Ведь, о том, что я внук того Кузьминского, он догадался сразу. Фамилия нестандартная…

— Вспомни, какие времена ещё недавно были. Обмолвился бы в институте сгоряча, и вся наука, а заодно и наше с тобой благополучие — по боку! Допуска бы лишили? И Виталик мог пострадать. Думаю, помимо порядочности Н.П. трезвый расчёт руководил…

Заливчатая трель телефона подвела итог очередному историческому экскурсу в недавнее прошлое.

— Наверно, отец? У него нюх на новости из чужой жизни, — заметил Виталик из прихожей. — Сидите, сам возьму трубку. Это тебя, — позвал Антона.

— Я больше не могу одна у деда, здесь каждая пуговица о маме напоминает. Можно мне побыть вместе с вами, — раздался умоляющий голосок. — За мной Виталик заедет.

Послышался негромкий хлопок входной двери:

— Конечно, да!

— Опять у нас цыганский табор, — заметила Ира, удаляясь накрывать на стол. — Обидно: генеральские квартиры практически пусты, а мы вынуждены в двух комнатах ютиться. Так сказать, в тесноте, но не в обиде.

Глава 22

Весь январь допекала морозная погода; Веронику удалось-таки перевести в Московский университет, Виталик заканчивал писать диплом, в середине февраля — защита. И шабаш? «Восьмёрку» Маринэ на зимних каникулах знакомцы перегнали в Москву. Константин, получив отступные, на время сгинул с горизонта. Год начинался удачно! После Германии впервые Антон чуть ли не впал в эйфорию. Ну, а дальше: в феврале завьюжило, затем мороз резко спал, оттепель, опять зловредный мороз, превращающий тротуары в ледяной каток. Поскользнувшись, упала прямо у поликлиники Ирина…Невезуха.

«Где твоё чутьё?» — укорил себя Антон, направляясь с войлочными ботинками «прощай молодость» к жене в клинику.

К счастью, обошлось лёгким вывихом да большущим синяком на интересном месте, не затронувшими беременность.

— Чтоб побыстрее зажило, можете, Антон Ильич, зализывать, — игриво заметила главврач, собственноручно выписывая бюллетень.

— Обязательно, коль вы советуете, — серьёзно согласился Антон.

«Что-нибудь подстроит напоследок. Не сама, так, других науськает. Глазами по Иркиному животу так и зыркала, — подумалось ему. — Забыть не может, как извинялась когда-то».

Не будучи от природы мнительным, с этой минуты Антон буквально лишился покоя: «Предки не глупее нас были: в палатах закрывали от сглазу. И сейчас человечество не осиротеет! — Он вздохнул и задумался: А ему самому как жить дальше? Что греха таить: образно рассуждая, паровоз научно-технического прогресса застрял на полустанке с названьем „Эволюция“. Правда, отечественные таланты продолжают по инерции выпускать пар. Надолго ли их хватит? — Хотя, на Колыму пока не отправляют, и на том спасибо! А может, опять с лихвой „интеллигентов“ развелось, как в 17-м? Это, ведь, не звание — состояние души, в поколениях накопиться должно …

Мыслишки замелькали кадрами немого кино: „Рево — эво“, всего лишь две первых буквы замени и,…закат эпохи больших идей. На лицах коллег интеллект в одночасье исчез, будто волосы на голове повылезали. Социальная мимикрия, или…Справедливости ради, кто всерьёз физиков воспринимал, пока супруги Кюри феномен радиоактивности не явили миру? А бывшие соратники в старушку Европу подались: Степаныч представительствует, Виктор на жену с дочками челноком пашет. Может и ему в провинциальные учители себя определить, как мама Лизавета?

— Эк, куда меня занесло! — вздохнул Антон. — Славянская душа и никуда от неё не деться — чувство опережает разум. Может не стоит впадать в панику, придумается что-нибудь, и похуже бывало.