Биография отца Бешеного

«Люди, посмотрите, у меня же новые брюки! Как вы не понимаете: новые, самые настоящие брюки!» — так хотелось мне закричать во весь голос, и я с огромным трудом сдерживал слезы от того, что никто не видит моего триумфа.

Вдруг, о радость, из арки мне навстречу вышел Юрка Рычков. Он был самый натуральный бандит, во всяком случае, такая слава за ним была. Юрка был года на три старше меня, но учился только в шестом классе и был круглым двоечником и злостным хулиганом. Он всегда задирал меня, но я не мог дать сдачи, так как был намного слабее его. К тому же он нередко угрожал мне ножом. Но тут я обрадовался ему, словно лучшему другу:

— Привет, Юра! — миролюбиво поздоровался я.

— Да пошел ты на… — Он грязно выругался и, проходя мимо, топнул ногой по луже и облил грязной водой мои новые брюки.

Испачкал мои новые брюки!!! Этого я стерпеть никак не мог. Переселив страх, я кинулся на него с кулаками, но ударом в лицо был сбит с ног, вскочил, снова был сбит в грязь, и Рычков с яростью принялся пинать меня куда попало…

Домой я вернулся весь в крови, а мои брюки и ботинки невозможно было узнать, и было непохоже, что они всего час назад были новыми. В те дни у нас гостил Володя, сын покойной маминой сестры. Он только что пришел из армии и решил навестить родных в Омске. Увидев меня избитым и в грязи, он сразу спросил:

— Кто это сделал?

Сквозь слезы я рассказал ему все.

— Где живет эта гнида?

— В соседнем доме…

— Веди к нему!

Мы поднялись на нужный этаж, Володя позвонил в дверь. Открыла мать Рычкова. На ней был видавший виды халат, прическа «недельной давности».

— Кого надо? — не очень дружелюбно спросила она: видно, успела принять не одну рюмку водки.

— Позовите, пожалуйста, Юру! — вежливо попросил Володя, прикрывая меня своим телом, чтобы женщина не догадалась о причине нашего визита.

— Юрка! — зычно крикнула она. — К тебе! — Потом повернулась и направилась в комнату, бормоча сквозь зубы: — Шлындают тут всякие… покоя от них нет…

— Кто там? — выкрикнул Юрка, выходя на площадку.

Володя молча схватил его за грудки и как звезданет между глаз.

— За что? — испуганно всхлипнул Юрка, размазывая кровь, хлынувшую из разбитого носа.

— Видишь Витю? — спросил Володя, отступая, чтобы тот заметил меня.

— А что я… Я ничего… — плаксиво и испуганно залепетал Рычков, извиваясь как змея и пытаясь освободиться от железного захвата моего родственника.

— Ничего? — разозлился Володя и еще раз так засандалил по его физиономии кулаком, что Юрка пролетел через весь коридор, шмякнулся спиной о стену и сполз на пол, словно сопля по губе.

Услышав шум, в коридор выскочила Юркина мать и завопила на весь дом:

— А-а-а! Помогите, люди добрые! Убивают!

На ее крик никто не откликнулся: для всех соседей драки и скандалы в неугомонной семье алкоголиков были вполне привычным делом. Эту семейку никто не любил, но все побаивались: взрослые — Юркиного отца, дважды отсидевшего за поножовщину, дети — «злого Юрку».

Володя, не обращая внимания на причитания женщины, грубовато отодвинул ее в сторону, подошел к лежащему на полу Юрке, приподнял его одной рукой за шкирку и буквально прошипел ему в лицо:

— Еще раз, гнида, тронете моего братишку, ты или твои дружки, я тебе яйца оторву и в твою засранную жопу засуну! Ты понял?

— Понял-понял! — запричитал тот испуганно, а Володя еще раз ткнул ему в лоб:

— Ну, смотри, козел драный… Пошли, Витек, отсюда!

С того дня Рычков и его приятели с опаской обходили меня стороной и никогда не только не трогали, но и не смели задевать даже словами. Видно, Юрка красочно и правдиво передал им угрозу «бешеного Витькиного брата»…

Осенью пятьдесят девятого года маму обвинили в растрате, арестовали и посадили в следственный изолятор. Помните, рассказывая историю про мой «кок», я заметил, что у нее на работе были какие-то неприятности? Дело в том, что ее сменщица Зинаида, с которой они были очень дружны, стала любовницей директора столовой, в помещении которой и находился их буфет. Однажды Зинаида присвоила всю недельную выручку, а вину свалила на маму. Сумма оказалась довольно значительной, и собрать ее не было никакой возможности, а доказать свою непричастность маме никак не удавалось: сменщицу прикрывал ее любовник.

Скорее всего мама так бы и получила года два-три за растрату государственных денег, но когда следствие уже близилось к завершению, а к тому моменту мама находилась в следственной тюрьме уже более восьми месяцев, Зинаида, которую жестоко побил по пьянке ее любовник, неожиданно пришла к следователю, который вел дело мамы, и рассказала, что директор столовой, оказывается, приказал отдать деньги, ему. Он был начальник, она — подчиненная и ослушаться его не могла: он пригрозил, что уволит ее. Не пришла раньше потому, что тот ее запугивал, но после последнего избиения она не выдержала и решила рассказать следователю всю правду.