Биография отца Бешеного

С Кумановым мы почувствовали взаимную симпатию едва ли не с первого дня, когда я пришел получать у него удостоверение для временного проживания в Болгарии. Мы с ним настолько сошлись, что я его приглашал на нашу свадьбу.

Услышав, что мне нужно срочно повидаться с ним по важному делу, но не в его кабинете, Куманов спросил, где я нахожусь, и сказал, что через пятнадцать минут приедет.

Когда мы встретились, я, ничего не утаивая, рассказал ему о своем походе в посольство США, о своих подозрениях и о последней фразе Майкла...

Не прошло и часа, а мы уже беседовали с каким-то генералом (его фамилию я не запомнил) в здании болгарской госбезопасности. Первым делом генерал попросил у меня книгу Набокова, полученную от Майкла, которую тут же вручил какому-то сотруднику. Потом попросил меня, не упуская ни одной детали, рассказать о моих встречах с Майклом, что я и сделал. После этого генерал задал несколько вопросов об интонациях Майкла, о его поведении, даже о его взгляде. Затем, крепко пожав руку, поблагодарил меня за бдительность и добавил, что в посольство больше ходить не стоит. Если я понадоблюсь, то меня вызовут...

Когда я вышел из серого здания, у меня было ощущение, что мною только что хорошо попользовались. На душе было мерзко и противно...

Произошло это осенью шестьдесят девятого года...

К тому времени наш долгий и вялотекущий развод достиг наконец своего завершения, и нас развели. К зиме шестьдесят девятого года я закончил писать дипломную работу, и мне назначили день защиты: шестое января тысяча девятьсот семидесятого года. А моя болгарская виза заканчивалась двадцать девятого декабря шестьдесят девятого года.

Вполне естественно, еще в октябре, узнав, что день защиты дипломной работы намечен через неделю после окончания визы, я взял ходатайства о ее продлении из ректората института, из болгарского ЦСКА и с основного места работы - из директората "Балкантуриста". Тогда мы еще не были разведены, и потому в посольство СССР пришлось пойти и Павлине.

Принимал нас первый секретарь посольства. Вспомнилась даже фамилия Воробьев. Он был весьма любезен, особенно с Павлиной: тогда я как-то не обратил на это внимание и только почти через четверть века, от моей бывшей болгар-ской жены, Павлины Крум Живковой, я узнал пошлые подробности тех далеких дней.

Оказывается, господин Воробьев положил глаз на мою жену в первую же встречу с ним и поэтому решил во что бы то ни стало сделать все возможное, чтобы овладеть ею. И главным препятствием посчитал меня, то есть мужа Павлины...

Предполагая, что визу мне могут продлить лишь до дня сдачи экзаменов, я решил узнать у того же Воробьева, что нужно для того, чтобы взять мой "Мерседес" в Москву. Он связал меня с сотрудником посольства, который оформлял документы на машины. Тот сотрудник попросил приехать на машине, чтобы он осмотрел и оценил ее. В этот же день он, осмотрев машину, заявил мне, что таможенная пошлина на мою машину составляет семь с половиной тысяч рублей!!

Эта сумма была столь внушительной, что я не поверил своим ушам и переспросил сотрудника посольства, но и второй раз он повторил то же самое.

Таких денег у меня не было, и мне ничего не оставалось, как самому подыскивать покупателя. На мое счастье, такой покупатель нашелся, и мне удалось продать своего "железного друга" без потерь!..

Однако продолжим...

Воробьев назначил мне встречу по поводу продления визы на двадцать восьмое декабря, то есть точно за день до ее окончания. Почему я тогда не сообразил и не насторожился? Теперь-то понял, что причина была очевидна. Зная, что у меня есть кое-какие связи на самом высшем уровне в Софии, он не оставил мне никаких шансов. Более того, за пару часов до назначенной встречи с Воробьевым ко мне пришел полковник Куманов и, избегая смотреть мне в глаза, предложил поехать с ним, чтобы уладить кое-какие формальности моего пребывания в Болгарии. Дело в том, что мой вид на жительство истекал в тот же день, что и виза.

Ничего не подозревая, я спокойно поехал с ним. Полковник привез меня не в свой офис, а в какое-то помещение, напоминающее солдатскую казарму. Там я понял: что-то не так, и прямо спросил:

- Товарищ полковник, что это значит?

И вновь Куманов прятал от меня взгляд.

- Виктор, тебе придется быть здесь до выяснения некоторых формальностей... - И, не говоря более ни слова, тут же вышел, закрыв дверь на ключ.

Чего только не передумал я за часы, проведенные в этой казарме на сорок с лишним кроватей! Не найдя никаких разумных объяснений, я пришел к версии: меня задержали болгарские Органы за неосторожное посещение американского посольства.

Умереть от голода мне не дали: вечером человек в военной форме принес мне вполне приличный ужин. Ни на один мой вопрос он не ответил, словно был глухонемым. На следующий день он же накормил меня завтраком и ранним обедом. Где-то около двенадцати часов пришел Куманов и смущенно объявил мне:

- В связи с окончанием вашей визы мне предписано сопроводить вас в аэропорт и посадить на самолет, летящий в Москву!