Биография отца Бешеного

- А что, это может быть весьма забавно... - и вдруг весело рассмеялся и сквозь смех добавил: - А ты, брат, хитер, однако... весьма...

Я прожил достаточно много лет, но тот день был самым счастливым в моей жизни! Осталось сдать экзамены, но они меня не волновали: написать сочинение, сдать историю, английский и еще что-то там, кажется, устную литературу... Какая ерунда, тем более что бывалые студенты меня заверили, что экзамены - это проформа: главное, что Мастер курса меня выбрал...

Однако... По всей вероятности, я был слишком счастлив, чтобы это могло продолжаться слишком долго...

Оставалось полтора месяца до начала занятий, когда мои сбережения, с таким трудом собранные на поездку в Москву, были украдены. Кем, выяснить не удалось...

Представляете мое состояние? Мне и так-то было, мягко говоря, не по себе, а точнее сказать - стыдно: это произошло, когда я впервые обратил внимание на то, как были одеты большинство абитуриентов.

Я смотрел на свои вздувшиеся на коленях брюки, на дешевенькую курточку, изрядно поношенную рубашку, на стоп-танные ботинки, и иногда, особенно при знакомстве с девушками, мне просто хотелось провалиться сквозь землю. А тут еще и последние деньги, таким пiотом доставшиеся, стянули...

Всеми правдами и неправдами я пытался устроиться на временную работу, чтобы хоть что-то добыть себе на пропитание, но все попытки были тщетными: никто из кадровиков не хотел нарушать правила прописки...

Положение стало совершенно безысходным! В отчаянии я попытался связаться с Мастером, но тот, вместе со своей супругой, уже уехал на съемки нового фильма. Исчезла последняя надежда! Три дня я питался исключительно кипятком, правда, иногда находились наблюдательные студенты, замечавшие, что я ничего не ем, и выделяли мне кусок хлеба: из гордости я старательно скрывал причину своего голодания.

Конечно, дотошные читатели могут задать вопрос:

- Почему вы, Виктор Николаевич, находясь в такой экстремальной ситуации, не продали хотя бы один из подарков рижской бабушки?

Резонный вопрос! Но дело в том, что для меня в то время такие понятия, как драгоценности, золото, их денежный эквивалент, не существовало. Это во-первых. А во-вторых, если честно, в то время я и понятия не имел, что эти подарки обладают какой-то ценностью. И наконец, в-третьих, для меня эти подарки почему-то были очень важны, и я ни за что не хотел бы с ними расстаться: тем более когда узнал правду о своем рождении...

Сообщать домой было бесполезно: там сами с трудом сводили концы с концами, да и не мог я просить маму о денежной помощи, что ясно из ранее рассказанного...

Единственным человеком, кому я сообщил о происшествии, не вдаваясь в подробности, был мой тренер, Доброквашин Владимир Семенович. Однако и ему я написал обо всем с большой долей иронии и оптимизма, всячески скрывая свое отчаянное положение...

Однажды, когда желудок просто сводило от голода, я в совершеннейшем трансе вышел из общежития и побрел в никуда...

Так бреду я одиноко в толпе спешащих по своим делам людей и не замечаю, что за мной по пятам кто-то следует. Вдруг слышу, как меня окликает мужской голос:

- Доценко?

Я остановился, обернулся и увидел перед собой невысокого чуть седоватого мужчину лет сорока. Лицо его мне кого-то напомнило.

- Вы меня? - с удивлением спросил я.

- Да, если, конечно, ваша фамилия Доценко? - добродушно улыбнулся он.

- Я действительно Доценко, но... - недоуменно пожал плечами, напрягая свою память - откуда-то этот человек мне знаком.

- Кажется, вас зовут Виктор?

- Да, но откуда вы...

- Мы с вами встречались на всесоюзных юношеских соревнованиях! Насколько я помню, вы выиграли диск, эстафету и заняли второе место по многоборью, верно?

- Кто вы? - Я был так поражен его осведомленностью о моих спортивных достижениях, что почувствовал себя шпионом, которого раскрыли.

- Я тренирую десятиборцев Москвы, но обо мне потом, - отмахнулся незнакомец. - Зовут меня Вадим Константинович, фамилия - Дармо! А вы что делаете в Москве? Погостить к родственникам или знакомым? Почему такая грусть в глазах?

- Есть причины, - с тяжелым вздохом ответил я и попросил: - Только говорите мне "ты", хорошо?

- Принято! - улыбнулся он. - Теперь рассказывай: отчего такая вселенская грусть?

Немного подумав, я махнул рукой на свою щепетильность и принялся рассказывать о положении, в каком очутился. Рассказал все честно, но почему-то утаил, что не только прошел третий тур, но и зачислен во ВГИК. Когда я закончил, Вадим Константинович спросил:

- А ты что, только во ВГИКе хочешь учиться или можно предложить альтернативу?

- Разве у меня есть выбор?

- Выбор у человека всегда есть, - добродушно улыбнулся он. - Например, ты можешь выждать год и снова поступать во ВГИК...

- Но где я буду...

- Где ты будешь жить и чем заниматься - другой вопрос, - перебил Вадим Константинович. - Я тебе предлагаю более активный вариант в этой ситуации...

- Какой?

- Поступить в Бауманское училище!

- МВТУ имени Баумана? - с удивлением переспросил я.

- Слышал о нем?