Биография отца Бешеного

К счастью, все прошло как нельзя лучше. На всякий случай был предупрежден бригадир поезда, которому, впрочем, было абсолютно все равно: третий день он не просыхал от радости: получил телеграмму о том, что его сын, которого считали пропавшим без вести, вернулся живым и здоровым. Оказывается, он был тяжело ранен буквально в последние дни войны и провел несколько месяцев между жизнью и смертью.

Открыв дверь вагона, Тамара поставила свою напарницу на подножке, чтобы та махала полотенцем с красным крестом, а сама дернула ручку экстренного торможения. К счастью, их вагон остановился прямо перед входом в небольшое вокзальное строение, и к ним уже бежал дежурный по станции со своим помощником.

- Врача! Врача! - несколько раз выкрикнула Тамара, помогая моей маме спускаться по ступенькам вагона.

- Что с ней? - машинально спросил дежурный.

- Ослеп, что ли? - взорвалась Тамара. - Не видишь, рожает девка?

- Миша, носилки, быстро! - Дежурный по станции сразу стал деловитым и спокойным. - По пути крикни Зинаиде: пусть Петровича вызовет и воду греет... Петрович, это доктор наш, - пояснил он проводницам, а потом шепотом добавил: До больницы, думаю, не успеем...

Дежурный оказался прав: мама принялась рожать прямо на станции, и ближе к ночи мой крик вспугнул с крыши вокзала дремлющих ворон.

Так на свет появился я.

Мама рассказывала, что когда доктор взвесил меня на безмене, то с восторгом воскликнул:

- Сколько лет принимаю новорожденных, но никогда не видел таких богатырей: пять восемьсот! Настоящий богатырь! Да-а-а, - он почесал в затылке, - пришлось же тебе потрудиться, девонька...

Несколько дней пришлось ожидать следующего поезда, и сельский староста выдал первый в моей жизни документ: свидетельство о рождении, которое возвещало всех о том, что двенадцатого апреля тысяча девятьсот сорок шестого года на станции Остаповка Варвинского района Черниговской области родился Виктор Николаевич Доценко.

Такова была версия моей мамы...

На самом деле оказалось, что в моем первом документе была написана совершенно другая фамилия и даже другое имя, но об этом в свое время...

Пускаться с новорожденным в столь далекий путь мама не рискнула: нашлись добрые люди - тот самый дежурный по вокзалу, который пристроил нас в небольшую каморку, предназначенную для хранения орудий труда вокзального уборщика, верно, решив, что метла и швабры могут спокойно храниться в каком-нибудь углу.

Найдя нам место для проживания, он сумел уговорить начальство взять маму на работу в привокзальный буфет, с условием, что на ней будет и мытье полов вокзала. До сих пор я пребываю в изумлении: как ей удавалось работать в буфете, ежедневно мыть полы дважды в день, да еще и ухаживать за грудным младенцем? Просто уму непостижимо!

Воистину, нет таких испытаний, что сломили бы русскую женщину.

Да, маме пришлось многое пережить, чтобы не потерять меня. Она рассказывала, как часто ей приходилось голодать, как у нее пропало в конце концов молоко и она вскармливала меня обыкновенным черным хлебом, который пережевывала, заворачивала в марлю и давала мне сосать эту "соску".

Прошло более трех лет, прежде чем мы с мамой добрались до столицы острова Сахалина города Южно-Сахалинска.

Но приехали мы туда из Омска, где сначала жили в доме деда Антона. И в Омске же через несколько месяцев мама познакомилась со статным черноволосым красавцем, и нам с ней пришлось отвыкать от привычной жизни в большой и шумной семье.

Иван Чернышев прошел всю войну танкистом-водителем и, судя по нескольким боевым наградам, воевал более чем успешно.

Кстати сказать, получилось так, что более чем через четыре десятка лет после окончания войны, ну просто день в день, Ивана с мамой разыскали боевые ордена - Великой Отечественной войны, которыми их наградили еще во время войны за особые заслуги.

Чистое совпадение? Мистика? Вполне возможно и то и другое. Они с мамой даже родились в одном году, в одном месяце, и числа их появления на свет в календаре рядом. Во всяком случае, свои дни рождения они отмечают одновременно.

Иван был дважды ранен и дважды возвращался в родную часть. Как и следовало ожидать от бывшего танкиста-водителя, на гражданке он стал работать шофером, нашел такую работу и в Южно-Сахалинске.

Кстати, он имел одну феноменальную особенность: у него было такое сильное сопротивление кожи, что он мог спокойно браться голыми руками за провода под напряжением двести двадцать вольт и чувствовать лишь легкое пощипывание. Не знаю, правда или нет, но он говорил, что мог браться и за провода под напряжением в триста восемьдесят вольт...

Сдерживать его настырный любовный натиск маме удавалось не многим более месяца. Последним и главным аргументом в пользу Ивана было то, что я сразу потянулся к нему и он отлично ладил со мной.

Вскоре они поженились, и я без колебаний стал звать его папой. И чтобы не путаться, я буду так его звать и в этой книге... Однако продолжим...