Биография отца Бешеного

Эта история относилась к самому тяжелому периоду похождений его отряда. Пробыв несколько недель в лесах Сибири, назойливо "покусывая" части Колчака, дед Антон в сопровождении трех партизан-земляков приехал в деревню к своей жене, а моей бабушке, Ольге, чтобы наконец-то спокойно помыться и пару часиков отдохнуть и повидать своих детей. За километр от деревни в дозоре оставили мальчика, который должен был оповестить, если вдруг заметит белых. Но маленький дозорный не выдержал долгого напряжения - заснул и прозевал отряд белогвардейцев.

Дед Антон, к счастью, обладал каким-то дьявольским, а может, и божеским внутренним чувством опасности и вовремя успел заметить в окно подъезжающих белогвардейцев. Он быстро спустил в погреб детей, и они забились в самый дальний угол под семейную икону. Сам дед схватил шубу, выскочил через заднюю дверь и устремился во весь дух к речке со странным названием Уй. А бабушка Ольга как ни в чем не бывало, спокойно отправилась к соседям, где хозяйка в это время пекла хлеб. Увидев Ольгу, та сказала:

- Ты зачем пришла? Из-за тебя и нас белые расстреляют: у тебя же на лбу написано, что ты партизанская командирша.

- Зачем ты так, подруга? - с горечью сказала Ольга и уже повернулась, чтобы уйти, но тут заговорил хозяин дома:

- Цыц, баба, раскудахталась, курица! - прикрикнул он. - Ты, Ольга, не обращай внимания, а берись-ка лучше за хлеб: вытаскивай из печи! Да побыстрей скидывай одежу-то!

Не успела Ольга взяться за ухват, как в дом ввалились несколько белогвардейцев. Они внимательно осмотрели дом, потом и говорят Ольге:

- Знатный запах от твоего хлеба, хозяюшка!

Ольга виновато улыбнулась и взглянула на хозяина дома.

- Да, она у нас на все руки мастерица, - поддержал тот и предложил: Угощайтесь, солдаты, прошу!

- С удовольствием отведаем! - Один из них, хорунжий, видно старший по званию, нахально взял каравай, разрезал его тесаком, а у каравая немного отстала корочка. Он ущипнул стоящую рядом Ольгу за ляжку и хитро прищурился: Что, под корку партизан прячете?

Ольга чуть побледнела, но тот не заметил ее волнения и неожиданно громко на всю хату самодовольно заржал...

Когда белые уехали, Ольга вернулась домой и с ужасом обнаружила, что подпол открыт. Она едва не рухнула как подкошенная, успев истерично выкрикнуть:

- Дети!

Упасть она не успела - снизу донеслось:

- Мамочка, мы здесь!

Все дети оказались целыми и невредимыми, несмотря на то, что белые, обнаружив подпол, открыли крышку и довольно долго стреляли туда. Детей спасло то, что они забились в самый угол, а может быть, и икона Матери-Богородицы. Кто знает?

Когда Ольга вытащила их по одному из подпола, дети долго не могли очухаться после испытанного ими ужаса. Любопытная деталь: чтобы самая маленькая не заплакала, старшая догадалась сунуть ей в рот свой язык, и та спокойно сосала его до тех пор, пока не миновала опасность и не пришла мать.

Мама рассказывала, как дед Антон возил ее в те места, где воевал его отряд, и там они встретили мужика из его отряда, которого белые схватили, когда тот навещал своих детей. Всю семью его расстреляли, а самого забрали с собой, чтобы выведать сведения о партизанах. В плену над ним жестоко издевались: из кожи на спине резали ремни. Чудом ему удалось бежать. В то время, когда они с дедом Антоном этого человека встретили, по постановлению поселкового совета его бесплатно кормили, обували и одевали, как говорится, он был на гособеспечении.

Где-то в начале восьмидесятых годов, когда еще была жива мамина сестра Евдокия, к ней приходил какой-то журналист: он собирал материал о партизанском командире, прозванном белыми Порох-Антон. Этот журналист хотел написать о нем книгу. Написал он эту книгу или нет, к моему огорчению, неизвестно...

Однако продолжим рассказ о деде Антоне.

Он был женат трижды и первых двух жен пережил: моя бабушка Ольга умерла через два месяца после победы над фашистской Германией, вторая, тетя Нюра, умерла от рака желудка.

На третьей женился в семьдесят три года, и хотя она была моложе его на сорок шесть лет, родила ему двух сыновей.

От второй жены тоже было двое сыновей, а от первой, моей бабушки Ольги, дед Антон - так звали его даже собственные дети - имел двух сыновей: старшего звали Иваном, второго сына - Михаилом, и пятерых дочерей, старшая - Евдокия, потом Мария, после нее, в золотой серединке, моя мама - Татьяна, за ней пришла очередь красавицы Валентины, а потом родилась Любочка.

Для абсолютной точности следует сказать, что на самом деле у деда Антона народилось шестнадцать детей, но пятеро умерли в раннем возрасте, а потому ничего существенного сообщить о них невозможно.

Судьба оставшихся в живых сложилась по-разному: младший сын, Михаил, в четырнадцать лет залез в колхозный сад за яблоками, был схвачен и осужден на четыре года. Нахватавшись в лагере воровской романтики, он незадолго до освобождения, отстаивая свою воровскую честь, убил своего обидчика, и ему добавили пятнадцать лет, потом еще пять. На свободу он вышел почти в сорок лет, заработав при этом чахотку и покрыв наколками все тело.