Биография отца Бешеного

Совсем недавно я смотрел художественный фильм, посвященный Высоцкому, кажется, он называется "Страсти по Владимиру". В нем рассказывается о переживаниях номенклатурного работника, в учреждение которого пригласили Высоцкого. Позднее, наверное, были такие инциденты, и даже много, но когда мы задумали пригласить его, никакого запрета со стороны властей и партийных органов, по крайней мере в университете, не ощущалось. Единственное, чего мы опасались, так это ажиотажа вокруг его имени, а потому и держали все в тайне, чтобы вечер нашего факультета не превратился в вечер всего университета.

Не помню всех деталей добывания заветного телефона, но вскоре я созвонился с Высоцким и договорился о встрече. Я обладал полезной информацией: Высоцкий еще ни разу не выступал в МГУ. Правда, потом выяснилось, что моя информация была неточной и он уже выступал на одном из факультетов. Моими самыми весомыми доводами были: "Во-первых, Высоцкий никогда не выступал на экономическом факультете МГУ, а во-вторых, я очень хочу, чтобы он выступил..."

Высоцкий сказал, что в тот вечер уже выступает и не может людей подвести, - я отвечал, что прекрасно его понимаю: тоже как бы артист, а потому знаю, что можно спокойно совместить оба выступления. Он: трудно петь без перерыва. Я: будет перерыв - там он занят в первом отделении, у нас - во втором. Он: не успею - ехать далеко. Я: пришлем за вами "Волгу".

Короче говоря, после долгой дискуссии я его уболтал, и мы сошлись на том, что у нас он будет петь во втором отделении, но не более чем полчаса, за ним приедет "Волга". Услышав, какую сумму выделил нам профком, от гонорара отказался, но сказал то ли в шутку, то ли всерьез, что без бутылки водки он петь не будет...

Когда я принес эту весть на факультет, меня хотели качать, словно я стал олимпийским чемпионом. На водку у нас хватало с лихвой, с назначенным им временем тоже все получалось - в нашей власти было чуть сдвинуть начало вечера, но где взять "Волгу"? Идею такси отмели сразу.

И меня осенило: Наташа! Она уговорит своего отца, который ее обожает, предоставить для Высоцкого "Чайку". Наташа взяла с меня слово провести, кроме нее, еще трех ее подруг и пообещала "уломать" отца. Я гордо объявил нашему профоргу, что добыл для Высоцкого "Чайку", которая не только привезет его, но по окончании его выступления доставит туда, куда тот захочет.

Не знаю как, но слух о том, что на вечере будет Высоцкий, просочился едва ли не накануне праздничного вечера. Загудел, словно потревоженный улей, не только наш факультет, но как будто и весь университет. Какие, к черту, занятия: все рыскали в поисках лишнего билетика, а ко мне приставили троих крепких ребят, пресекавших все попытки контакта со мной жаждущих незнакомцев. В те дни у меня столько появилось "самых близких людей", что мне спокойно можно было выдвигать свою кандидатуру если не на пост первого секретаря райкома партии, то уж на место секретаря парткома факультета. Сколько же на меня тогда обиделось народу!..

Несмотря на то что в первом отделении были неплохие номера, принимавшиеся всегда на "ура", в этот раз они получали "дежурные" аплодисменты: все ожидали второе отделение, и когда я объявил антракт, зал взорвался такими овациями, словно на сцене появился, скажем, Аркадий Райкин.

Высоцкий был аристократически точен. Увидев меня, он развел руками:

- Ну, старик, удивил! Я и про "Волгу"-то не очень верил, но чтобы "Чайка"...

- Володя, а вы бы не смогли попеть чуть побольше... - Я решил воспользоваться его благодушным настроением, но Высоцкий нахмурился, и я тут же добавил: - "Чайка" вас будет ждать до конца и отвезет, куда скажете!

- Да Бог с ней, с "Чайкой", Виктор! - махнул он рукой.

Я подумал, что он не соглашается, и пришла пора напомнить о том, что его просьба выполнена:

- Между прочим, мы и водки прикупили...

- И много? - с серьезной миной спросил он.

- Два литра...

- Два литра? - Он усмехнулся. - Да это ж только на полчаса хватит!

- А мы "гонца" пошлем! - серьезно вставил я.

- Господи! - воскликнул Высоцкий. - Да шучу я! Вот стакан, возможно, я выпью, для бодрости!

- Сейчас?

- Ну!

Я налил стакан водки, пододвинул к нему бутерброды. Он сделал несколько глотков, нюхнул бутерброд, потом довольно крякнул и взмахнул рукой:

- Я готов петь! Объявляй!

Вместо тридцати минут он пел более двух часов. Такого трудягу на сцене я никогда не видел ни до, ни после. Зал был забит битком: сидели не только на дополнительно поставленных стульях, но и на полу в проходах. Каждая песня сопровождалась такими овациями, что казалось, стены сейчас рухнут. А Высоцкий, словно улавливал дыхание и эмоции зала, и со стороны казалось, что выступает он играючи. Но мы за кулисами видели, как пот в буквальном смысле ручьями лил по его лицу, на глаза легла усталость, но стоило ему выйти на сцену, как они вновь освещались каким-то блеском, и никто из зрителей не замечал этой усталости. Бурная реакция зала его вдохновляла...