Биография Шерлока Холмса

Теперь они припустили по дорожке вдоль Чингфордского ручья. Она вела в тупик. Первым Хефельд, а за ним Лапидус застрелились при приближении полицейских. Лапидус умер тут же. Хефельд протянул три недели и умер, произнеся напоследок слова: «Моя мать в Риге», которые ничем не помогли следствию.

Трагедия и фарс сплелись в «Вопиющем тоттнэмском насилии», как назвали эту акцию анархистов. Однако события следующего года доказали, что опасения Холмса относительно латышей вполне оправданны.

В декабре 1910 года полицейский констебль во время обхода улицы Хаундсдич (в лондонском Сити) услышал непонятный шум, доносившийся из трех строений, именуемых Эксчейндж билдингс. Человек, открывший дверь на его стук, показался ему подозрительным, и констебль поспешил заручиться помощью коллег.

Несколько полицейских возвратились к дому, и сержант Бентли опять постучал в дверь. Тот же человек пригласил Бентли войти, но едва сержант переступил порог, из задней комнаты выскочил еще один мужчина и дважды выстрелил в полицейского, ранив его в плечо и в шею. Вторая пуля перебила позвоночник Бентли.

Остальные члены шайки, которые копали туннель к подвалу ювелирной лавки на Хаундсдич, теперь выбежали из соседнего строения, непрерывно стреляя. Пули поразили еще нескольких полицейских, но единственный оставшийся на ногах констебль по фамилии Чоут героически попытался задержать убегающих анархистов.

Схватив одного, позднее опознанного как Георг Гардштейн, он попытался вырвать у него пистолет. Товарищи Гардштейна несколько раз выстрелили в Чоута, который получил не менее полдесятка ран и позднее умер. Одна из пуль попала в Гардштейна, смертельно его ранив. Шайка скрылась, унося с собой своего раненого сообщника.

В течение следующих двух недель ее местопребывание оставалось неизвестным. Затем Орлову, которому латыши все еще доверяли, удалось сообщить Холмсу о том, что происходило.

Вскоре после стрельбы на Хаундсдич двое членов шайки засели в доме № 100 по Сидней-стрит. Сам Орлов теперь был с ними. Вскоре дом окружила полиция, а жителей соседних домов эвакуировали[107].

Холмс и высшие полицейские чины надеялись, что с помощью Орлова, все еще пользующегося доверием анархистов, засевших в доме латышей, при всей их отчаянности, можно убедить сдаться.

Однако в дело вмешался министр внутренних дел Уинстон Черчилль, нетерпеливо требовавший незамедлительных результатов, и отдал приказ привлечь к штурму армию. Первыми утром 3 января 1911 года на Сидней-стрит прибыли шотландские гвардейцы из лондонского Тауэра. Снайперы заняли позиции на верхних этажах соседних зданий, откуда они могли осыпать дом градом пуль. Сам Черчилль приехал вскоре после полудня и тут же де-факто вступил в командование собравшимися на улице отрядами различных сил правопорядка.

Пока Черчилль расхаживал, позируя перед камерами, Холмс изнывал от бешенства. Неуклюжие меры, к которым прибегли власти, грозили уничтожить сеть осведомителей, с таким тщанием создававшуюся им три предыдущих года. Его собственный агент очутился в ловушке дома № 100 на Сидней-стрит.

Сыщик метался между кабинетом Майкрофта в Уайтхолле и Ист-Эндом, пытаясь вновь взять инициативу в свои руки. События, однако, все больше выходили из-под его контроля.

Прибывали всё новые пополнения, всё новые воинские части. Революционеры и солдаты всё чаще обменивались залпами, а затем из окон верхнего этажа заклубился дым, и вскоре здание заполыхало, вынуждая людей внутри отступать в комнаты, еще не тронутые огнем.

Затем, когда здание было полностью выпотрошено, полицейские и солдаты двинулись на приступ. В выгоревшем остове дома обнаружили трупы двух анархистов – Сваарса и Соколова. Соколова поразил пулей в голову кто-то из снайперов, когда он встал возле открытого окна. Его товарищ задохнулся от дыма. Третий человек, предположительно находившийся в здании и известный как Петр Маляр, исчез.

В книге, вышедшей в 1920-х годах, Черчилль охарактеризовал Петра Маляра как «одного из тех диких зверей, которые в более поздние годы в конвульсиях Великой войны пожрали и растерзали русское государство и русский народ».

Похоже, однако, что Орлов и загадочный Петр были одним и тем же лицом и Холмс каким-то образом сумел в суматохе пожара устроить бегство своего агента с Сидней-стрит, а затем помог ему скрыться из страны. Едва ли сыщик был доволен таким исходом. Он лишился самого надежного и смелого своего агента.

Потребность Черчилля находиться в центре событий позднее высмеивалась его политическими противниками. «Нас озаботило появление в иллюстрированных газетах фотографий министра внутренних дел в опасной зоне, – заметил в Парламенте лидер тори Бальфур. – Я понимаю, что там делал фотограф. Но министр внутренних дел?» Сам Черчилль позднее признал неблагоразумным свое присутствие возле осажденного дома, но вред был уже нанесен.