Биография Шерлока Холмса

Дорогой друг, загадка следует за загадкой, но самое загадочное – что приключилось с тем, без чего немыслим мой метод, ставший почти моей второй натурой. Я особо забочусь о том, чтобы перед выходом из дому прихватить самое необходимое, но эта вещь исчезла, и я потерял всяческий след. Я разыскал пропажи многих, но из-за собственной очутился в безвыходном положении. Я не стал бы беспокоить Вас, но в сем отсталом городке – хотя Вам трудно будет в такое поверить – я не могу приобрести то, в чем так нуждаюсь; поэтому пошлите с первой же почтой одну большую коробку пилюль Бичема. Запомните имя, под которым я поселился, и прилагаемый адрес, который прошу уничтожить, поскольку не желаю, чтобы о моем местопребывании стало известно.

Ваш Ш. Х

.

Много лет спустя Уотсон, должно быть, вспоминал эту рекламу с улыбкой, вызванной, возможно, тем, что значительно позднее Холмс, поглощенный очередным расследованием, прислал ему телеграмму следующего содержания: «Сейчас же приходите, если можете. Если не можете, приходите все равно. Ш. X.».

Вероятно, Уотсон заметил Дойлу, что его друг не был бы столь многословен. Он просто телеграфировал бы: «Нужны пилюли Бичема. Вышлите первой почтой», ожидая, что Уотсон бросится выполнять просьбу.

Не сохранилось никаких свидетельств, чт́о думал о рекламе Холмс тогда или позднее. Он, возможно, оценил гонорар, который выторговал Дойл, но слог составителей рекламного объявления «Бичемз» вряд ли произвел на него большое впечатление.

«Имя, которому суждено быть у всех на устах, – написал однажды Оскар Уайльд, – не должно быть слишком длинным. Это чересчур дорого обходится в рекламе». Холмсу повезло: сочетание экзотического имени с рядовой фамилией оказалось вдвойне запоминающимся.

В последние десятилетия XIX века рост средств массовой информации создал культ знаменитостей, хорошо знакомый нам сегодня. Газеты и журналы соперничали друг с другом за право печатать биографические очерки известных лиц, иллюстрированные фотопортретами и пересыпанные их высказываниями на самые разные темы.

«Стрэнд мэгэзин», например, разразился целой серией публикаций под рубрикой «Портреты знаменитостей в разные периоды их жизни», где фигурировали все, кто хоть что-то значил, – от епископа Питерборо до мисс Розины Брэндрем, звезды комических опер Гильберта и Салливана, представляемых в лондонском театре «Савой». Впервые в истории знаменитых людей узнавали прохожие.

Холмс был готов получать выгоду от известности подобного рода, но решительно настаивал на неприкосновенности своей частной жизни. Сколько бы ни затевалось неуклюжих рекламных кампаний, никто не мог рассчитывать, что сыщик примет журналистов в квартире на Бейкер-стрит и станет распространяться о своих воззрениях на Новый Скотленд-Ярд или современной драме, пока миссис Хадсон подает чай.

Восставший из мертвых, сыщик был востребован как никогда. По свидетельству Уотсона, «годы с 1894-го по 1901-й были периодом очень напряженной деятельности Шерлока Холмса. Пожалуй, ни одно трудное расследование за эти восемь лет не обошлось без его совета. Частные расследования, в которых он сыграл выдающуюся роль, исчисляются сотнями, причем многие из них оказались чрезвычайно запутанными и необычными»[86].

В силу необходимости и собственного выбора преданный биограф Холмса смог записать не более десятка из них. «Есть дела, – признается он, – настолько тесно связанные с тайнами частных лиц, что попытка предать их гласности вызвала бы во многих благородных семействах крайнее смятение»[87]. Тем не менее он признает существование «трех увесистых томов» с записками о деятельности Холмса в месяцы, последовавшие за воскрешением сыщика, и упоминает десяток случаев, которые потребовали его внимания.