Биография Воланда

Глава 4. Расшифровка времени. Криптохронология

1

Булгаков долго не мог выбрать время действия своего романа, связанного с современностью.

И в чем здесь причина? В том ли, что Москва, погружаясь в урбанизацию Генерального плана реконструкции и развития Сталина-Кагановича, встречала генерального представителя ада в буднях великих строек? Может, дело и в невыносимой динамике тех времен, мало сопряжимых с камерными палестинскими реалиями Иешуа? Или в авторском, весьма скользком желании стать провидцем будущего?

Времена Воланда в черновых вариантах имели два точно проложенных тренда.

1 тренд — действие происходит в мире близкого будущего, этим был оправдан жанр «Фантастический роман»[38]. Поэтому в тексте черновиков встречается вариативность дат:

«В [ту] вечер той страшн [ую]ой суббот[у]ы 14-го июня 1943 года, когда потухшее солнце упало за Садовую…»[39] Во второй редакции романа действие перенесено чуть глубже: «В вечер той страшной субботы 14 июня 1945 года, когда пылающее солнце упало за излучиной Москвы-реки…»

Существует также несколько голословное предположение, что 1943 год и, видимо, 1945 были взяты автором из пророчеств Нострадамуса, объявлявшего их временами катаклизмов[40].

2 тренд — в символические даты, которые были важны Булгакову как детали образа Воланда.

14 июня — именины у Веры. И естественно, во второй редакции именно в этот день и должен был бы приехать Князь мира сего с проверкой о наличии веры у москвичей. Но осуществись этот вариант, тогда все выглядело бы практически точно так же иронично, как в атеистическом издании «Безбожник у станка».

22 июня — «Разметка глав романа.

1) Седьмое доказательство ([22 июня] {апрель} вечером Четверг»[41]

22 июня — скорее ближе к сущности Воланда, так как это день, смыкающийся с днем солнцестояния. И в языческом смысле — это дата ритуалов на священных холмах и взывание к Люциферу.

22 апреля — а этот вариант невольно бы приводил к ассоциациям с днем рождения Ленина и имел бы ироничный и атеистический контекст.

Однако в окончательном варианте автор будто бы уходит от будущего и оставляет нейтральное: «…весною, в час небывало жаркого заката».

Значит, скорее всего, речь идет о мае месяце, когда это действительно возможно. И вот что пишет итальянская исследовательница Рита Джулиани: «Прием mise en abyme применяется и к другим важным структурным элементам романа, например ко времени действия, совпадающему с пасхальными днями. В романе Мастера действие продолжается почти целые сутки: от рассвета 14 Нисана, дня еврейской Пасхи, до рассвета 15. В „основном“ романе действие менее сконцентрировано во времени: начинается оно на закате в среду, а заканчивается на рассвете в воскресенье в весеннее полнолуние, т. е. во время Страстной седмицы и христианской Пасхи. Следовательно, еврейская Пасха „помещена“ en abyme. Данное Булгаковым указание на время действия (май) отсылает нас к ранним редакциям романа: в 1929 году православную Пасху праздновали 5 мая»[42].

К 1929 году относятся и события, которые стали первопричиной антирелигиозной лихорадки, которая захватила Берлиоза и Бездомного.

24 января вышло Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О мерах по усилению антирелигиозной работы». И почти через месяц за ним, 28 февраля, Политбюро принимает «Постановление об изменении статьи Конституции РСФСР, лишающее верующих права „религиозной пропаганды“ при сохранении свободы пропаганды атеистической» (перешло и в сталинскую Конституцию СССР 1936 г.). Вождям коммунистов этого показалось недостаточным, и в преддверии Пасхи ВЦИК и СНК РСФСР принимают постановление «О религиозных объединениях» от 8 апреля 1929 г. с последующими инструкциями к нему.

Так что время для посещения Москвы главой нечистой силы было просто идеальным.

Да, действительно, на закате в среду Воланд прибывает в Москву. По стечению обстоятельств не только Пасха еврейская совместилась в тот год с Пасхой православной, но и на ночь с 30 апреля на 1 мая пришлась и Вальпургиева ночь, когда начинался разгул нечистой силы.

Отметим для себя и такой нестандартный факт, который произошел в эту странную ночь 1929 года, но не на Лысой горе или Брокене, а прямо на Кремлевском холме. Вот что писала 30 апреля «Вечерняя Москва»: «Сегодня ночью на Красной площади будет проделана не совсем обычная работа. Целая армия садовников, орудуя лопатами, в течение нескольких остающихся до завтрашнего утра часов превратит газоны вокруг Мавзолея и братские могилы у Кремлевской стены в цветущий сад. Будет высажено свыше тысячи цветущих гортензий, примул и других цветов. По бокам Мавзолея будут посажены большие пальмы».