Биохакинг. Гонка Китая за контролем над жизнью

Считается, что у истоков шпионской группы, в которой Юлиус Розенберг играл решающую роль, стоял Клаус Фукс, печально известный ученый-атомщик и коммунистический шпион. Фукс был гордым членом Коммунистической партии в межвоенной Германии. Когда к власти пришли нацисты, он знал, что станет объектом их политического насилия, поэтому бежал в Великобританию. В конце концов он стал британским гражданином и продолжил свою передовую работу по исследованию атомной бомбы вместе с известными британскими физиками Невиллом Моттом и Максом Борном.

Вскоре Рудольф Пейерлс включил Фукса в британскую программу по созданию атомного оружия. Но Фукс не мог избавиться от своей приверженности коммунистическому делу; он верил, что его научные усилия (и усилия других ученых) могут способствовать достижению утопических целей коммунистов. Поэтому Фукс предал страну, приютившую его как политического беженца. Уже в 1943 году Фукс начал передавать атомные секреты советским шпионам. Как только британец начал сотрудничать с разросшимся американским "Манхэттенским проектом", он стал делиться этой информацией и с Советами.

Вскоре Фукс смог привлечь к своему делу ученых по обе стороны Атлантики. Он создал массивную, трансатлантическую, просоветскую шпионскую сеть элитных британских и американских ученых, которые охотно передавали передовые секреты Советскому Союзу. По мнению этих ученых, они спасали человечество, лишая несправедливую по своей сути капиталистическую страну, Соединенные Штаты, аморальной монополии на атомную бомбу. Если бы атомная наука осталась исключительно в руках капиталистов, считали эти ученые, человечество оказалось бы под сапогами неравенства и нищеты.

Фукс был близок с американским военным ученым по имени Дэвид Грингласс. Сестрой Грингласса была не кто иной, как Этель Розенберг. В конце концов, Грингласс склонил своего шурина, Юлиуса, к коммунистическому делу. Согласно одному из отчетов New York Times, Грингласс проповедовал коммунизм «повсюду - даже в Лос-Аламосе", где он "пытался убедить американских G.I.I. и коллег в том, что когда-нибудь они будут процветать в утопическом обществе, свободном от убожества и несправедливости».

Это была песня сирены коммунизма. Он обещал утопию, но в результате получил то, что стремился искоренить - убожество и несправедливость. Эти ученые были блестящими теоретиками, но они не понимали реального мира и практических особенностей человеческой природы. Для них мир был гигантским двигателем, который можно было настраивать и манипулировать им в соответствии с их экспертными разработками - точно так же, как и технологиями, которые они изобретали в лаборатории. Но мир - это не лаборатория.

К сожалению, эти великие умы, ведомые желаемым, "верили в СССР, мечтали о социалистическом государстве без дискриминации.... Они мало что знали о кровавых сталинских чистках и ГУЛАГе", как знаменито писал российско-израильский историк Захар Гельман. Ради этой порочной системы правления многие лучшие и талантливые ученые Америки были готовы рисковать жизнью и репутацией. Западные ученые были одурачены. Но из-за своей наивности эти "полезные идиоты" оказали бы глубоко негативное влияние на западные общества.

Великие умы восприимчивы к плохим идеям

Начиная с конца 1700-х годов, по мере сокращения численности клерикальных ученых, на их место стали приходить новые светские философы. Вслед за Просвещением, в котором многие отвернулись от христианских мыслителей и идей, эти новые светские мыслители верили, что смогут перестроить западную цивилизацию и человечество по своему вкусу. Блестящий кембриджский историк Пол Джонсон рассмотрел несколько таких светских мыслителей в своей замечательной книге 1988 года "Интеллектуалы: От Маркса и Толстого до Сартра и Чомски.

В этом великолепном труде Джонсон показывает, как светские интеллектуалы с конца 1700-х годов до наших дней верили, что только они могут диктовать человечеству, как ему следует строить свое общество и во что ему верить. Если предыдущая интеллектуальная элита, клерикалы, основывала свою легитимность на общей вере, то у этих секуляристов не было общей веры. Вместо этого, как оценивает Джонсон, эти философы настаивали на том, что их стремление к моральной и интеллектуальной истине (как они ее видели) дает им право пользоваться столь почетным статусом в обществе. Однако, как замечает Джонсон, ни один из его подопечных на самом деле не говорил правду. В случае Карла Маркса, отца коммунизма, у него никогда не было никаких значительных отношений или контактов с рабочим классом, который он утверждал, что представляет в своих трудах. Вместо этого Маркс и другие интеллектуалы предпочитали использовать в качестве основы своего мышления абстрактные теории и концепции, а не реальных людей.