Биологическая опасность

– Ладно. Жду через полтора часа на Карла Маркса в ЗАГСе. Пусть возьмут паспорта. Попробуем договориться о регистрации.

– А как там Харитон Владимирович?

– Нормально. Если повезёт, сможет летать сам при отличной погоде.

– Ему же руку отсекли. Я сама видела.

– Руку протезируют. А если нет, то сами что-нибудь сделаем.

– Ладно.

Время было уже четыре, комендантский час объявляют через четыре часа, так что надо будет успеть сначала назначить дату для нашей регистрации, а потом уже и продавить регистрацию для нашего “интернационала”.

Дворец бракосочетания, ул. Карла Маркса 23. Киров, Россия. 16:55 местного времени

– Так, мы можем поставить регистрацию на восемнадцатое апреля. Иначе никак. – сказали нам на регистрации заявки.

– Ну, можно и туда. Только вопрос, на какое время?

– Ну, на какое хотите. Можем прямо с утра поставить, только успейте.

– Часов на десять реально поставить?

– Реально. Только не забудьте паспорта.

– Хорошо. И да, что насчёт иностранцев?

– Пусть приезжают.

– Хорошо. Они будут где-то через… – я посмотрел на часы. – … полчаса.

– Ясно. Подождите на улице.

Мы с Леной вышли на улицу и присели на близлежащую скамеечку.

Она положила голову мне на плечо и принялась что-то напевать про себя.

– Ты в курсе, что я тебя слышу?

– Конечно, да. А что? Ты же всегда подпевал, начинал подпевать на немецком, а теперь что?

– Не хочется. – устало ответил я.

Я даже не понял, почему я так ответил. Может, это на меня сказались события последних дней. Да и есть такое ощущение, не случись конца света, я бы просто закончил рейс, получил одобрительную оценку от инструктора, которого в следующий раз я бы увидел чёрт знает когда, внёс последний платёж за организацию банкета, получил бы четвёртую лычку на погоны и отправился бы в свой первый рейс в качестве капитана воздушного судна. А там у Оли подскочил бы выходной, который удалось выбить заранее, я бы слетал за родителями и будущими тёщей с тестем, там свадьба и медовый месяц в Тайланде. А потом – лодка разбивается о быт жизни… стоп! Просто семейная жизнь и через пару лет у нас родятся детишки… И вправду говорят, если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Он точно ржал, я не сомневаюсь. А кто смеётся хорошо? Правильно, последний. И последний тут явно не человек.

А теперь – все планы насмарку, каждый наш шаг буквально может стать последним, свадьба… нет, она пройдёт, но не так, как хотелось бы. Да и… ладно, прорвёмся…

Мои рассуждения прервал телефонный звонок. Быстро достав телефон, я увидел слово “Мама”.

– Надеюсь, хоть сейчас телефоны работают. – быстро сказал я по-немецки и нажал на кнопку приёма вызова, начав говорить уже по-русски. – Мам! Ты меня слышишь?

– Слышу, сынок, не кричи. Ты где?

– В Кирове. Тут зона безопасности. Вы то как? Всё в порядке?

– В порядке. Нам Михаил Георгиевич, начальник полиции, запретил покидать посёлок. Он с подчинёнными установил посты по посёлкам и сказал никому не выезжать.

– Михаил Георгиевич… Подожди, дядя Миша?

– Да. Он сказал всем сидеть по домам по возможности.

– А что же сельский… как его…

– Я поняла. Нет, он… в этого вашего едва не превратился.

– Кто-нибудь ещё пострадал?

– Нет. Только он. Его Михаил Георгиевич застрелил. Его чуть самого не… но Ленины родители его отбили.

– Они как?

– Спят. Ой, ж сынок, мы то к вам на свадьбу хотели приехать, а теперь что?

– В общем, мы сейчас будем регистрироваться тут, уж прости. А потом приедем, сыграем сельскую свадьбу, если дядь Миша разрешит.

– Разрешит, уж не сомневайся!

– Папа где?

– В дружину вступил. У него же ружьё охотничье.

И как я забыл. Правда этому ружью лет шестьдесят, ещё моему деду Зигмунду Гоффману, промысловому охотнику принадлежало. И я если честно, в шоке, как оно вообще до сих пор стреляет, и тем более, как оно пережило то, что двадцать лет хранилось у дяди Мишы в ожидании того, как семейка несносных русских немцев вернётся обратно… Опять стоп! Ну точно же! Как же я раньше не догадался! Мой дед хоть и умер ещё до моего рождения, но был первоклассным стрелком, как и прадед. Вообще, все Гоффманы очень хорошо стреляют, ну кроме меня до определённых событий. А так как я никогда не стрелял ранее, то не знал, что могу стрелять, а за всем этим я вообще забыл про всё.

– А оно рабочее?

– Конечно рабочее! – послышался в трубке приглушённый голос отца. – шестьдесят лет стреляло, и ещё шестьдесят простреляет! На века делалось!

– Пап, не кричи. – сказал я.

– Ладно, не кричу. Ты то как там?

– Нормально. В Кирове мы.

– Мы?

– Мы с Леной.

– Повезло, что успели выехать.

– Да, можно и так сказать. – я не стану рассказывать своим родителям, что их сын уже убийца, который хоть и исполнил просьбу обречённого на смерть человека, но всё же… этот крест нести мне и только мне. – Когда Виктор Фёдорович проснётся, скажи что мы звонили, и что у нас всё хорошо. Мама тебе расскажет всё остальное. И да, если с такими столкнёшься, стреляй в подбородок. Они конечно не умрут, но проблем им же доставит.

– Откуда ты…

– Люди рассказывали.