Биологический материал

Эта карточка все время была в моих мыслях. Я часто засовывала руку в карман только для того, чтобы ощутить ее в своей ладони. И каждый раз, делая это, повторяла про себя код: 9844, 9844. Но на большее я не решалась. Я по-прежнему не знала, воспользуюсь я карточкой или нет. Но именно сейчас все, что имело отношение к этой карточке, все возможности, страхи и тревоги, с ней связанные, вдруг стали чрезвычайно важными. Все эти мысли, дремавшие где-то в моем подсознании, вдруг всплыли на поверхность, и я начала думать. Я начала думать, что настал тот момент, когда мне нужно принять решение.

Не знаю, почему это произошло именно в тот момент, не знаю. Не знаю, почему я вдруг начала смотреть на вещи иначе; я знаю только, что, когда я сжала карточку в руке и подумала, что мне надо принять решение, я заметила сотрудницу отделения, стоящую лицом к стене рядом с лифтами. Стена была выкрашена в зеленый цвет, такого же цвета была униформа сотрудницы, уже темнело, но это не помешало мне разглядеть, что перед ней была дверь. Одного цвета со стеной и без дверной ручки. И сотрудница что-то делала с этой дверью. Ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы провести карточкой по невидимой панели в стене, открыть дверь и проскользнуть внутрь. Спустя мгновение дверь беззвучно захлопнулась и слилась с остальной стеной.

5

Виви была все такой же стройной и привлекательной, но ее движения стали какими-то заторможенными. Она вяло толкала перед собой тележку с книгами по проходу библиотеки, видимо, чтобы расставить их по полкам. Я заметила ее через окно, когда шла вернуть книгу и пару фильмов.

В последние две недели я почти не выходила из квартиры, предпочитая оставаться наедине со своими мыслями и растущим животом. Его уже нельзя было спрятать даже под самыми широкими кофтами, и только дурак мог не понять, что я беременна. Завидев меня, Виви остановилась:

— Ой! Привет, Доррит! Давно не виделись!

Подруга бросила тележку и поспешила к стойке. На голове у нее была косынка: я знала, что Виви потеряла много волос и стеснялась этого. Косынка придавала ей совершенно беззащитный вид, и глаза казались огромными и полными тревоги.

— Как дела? — осторожно спросила я.

— Все хорошо.

— А у… Эльсы?

— Получше, чем раньше.

Я положила книгу и диски на стойку и собиралась было передать Эльсе привет, как Виви сказала:

— Что у вас случилось? Вы не видитесь. Эльса никогда о тебе не упоминает. Стоит заговорить с ней о тебе, как она тут же меняет тему разговора. Что случилось?

— Она тебе ничего не сказала?

— Нет, я же сказала, она тебя вообще не упоминает.

Так вот оно как: Эльса ничего не рассказала Виви о нашей ссоре. Она не сказала ей, что я беременна.

— Да ладно! — воскликнула Виви, услышав правду. И засмеялась: — А я… а я-то думала, у тебя булимия или что-то вроде того… или что ты принимаешь участие в эксперименте, где тебя заставляют поедать немыслимое количество сладостей и пирогов! Чего они только не придумают, эти ученые! А ты просто взяла и… — Она замолчала и спросила: — Но как это произошло? Тебе давали гормоны? Искусственное осеменение?

— Зачем мне это? — изумилась я.

— Понятно, что незачем, но они могли тебя усыпить и сделать что-нибудь…

— Нет, меня не усыпляли, — ответила я. — Только один раз, когда забрали почку, а это было тысячу лет назад.

— Тогда это значит, что ты забеременела естественным путем.

— Ну конечно, — согласилась я.

Я попыталась уйти, но тут она серьезным голосом спросила:

— Это Юханнес — отец?

Я кивнула.

— А он… успел узнать?

— Ну да… — ответила я с горечью.

Виви внимательно на меня посмотрела. Это было уже чересчур. Этот серьезный, полный сочувствия взгляд. Я отвела взгляд и сглотнула. И тут она протянула руки, обняла меня, притянула к себе и погладила по спине. Она была такой высокой, что моя макушка уперлась ей в подбородок, и я зажмурилась, позволяя ей обнимать меня и утешать. Уткнувшись Виви в грудь, я чувствовала ее запах — запах меда и цветущего рапса. Мне вспомнились Джок и мой старенький дом с заросшим садом, деревня, поля вокруг, мне вспомнилось раннее шведское лето с шумом тракторов, холодным ветром, черными грачами и воронами на пашне, играющими соседскими детьми, мне вспомнились нарубленные дрова и белье, развешанное на веревках между яблоневыми деревьями в саду. Перед глазами возникла моя садовая мебель, выкрашенная в голубой цвет, и там, в одном из кресел, сидел Юханнес и чесал Джока за ухом, а я… я шла к ним с подносом в руках, а на подносе были кофе и пирог. Картина была такой яркой, словно все это было на самом деле, словно все это было живо в моих воспоминаниях, я готова была зарыдать, но слезы застряли в горле, а колени подкосились.

Виви подвела меня к стулу за стойкой, усадила и побежала за стаканом воды. Вернувшись, она придвинула стул и для себя тоже. Присев рядом, подруга обняла меня за плечи. Я отпила воды. Мы просто сидели вместе и молчали, пока не появились посетители, которым нужна была помощь Виви.

6