Биологическое оружие деревни Ночи (СИ)

- То есть как «жив»?! Нет, это наглость! Я уже заказала, понимаете ли, памятник ему за счёт деревни, а он жив! Гад! А ты чего улыбаешься, ты опоздала на целый день! – Рисаимин уже не улыбалась, она дрожала от ужаса. На неё кричали только отец с дедом, они же и били её за бесполезность. Когда Цунаде приблизилась к Рисе на расстояние удара, психика девушки не выдержала – с криком ужаса Рисаимин вылетела из кабинета и забилась в самый тёмный угол коридора, закрывая голову руками и плача. Ей было страшно и обидно – в чём она-то виновата? Она старалась, использовала опасное додзюцу, приобрела внешность дяди, и всё это ради Хокаге! А она на неё закричала и явно собиралась ударить.

Цунаде опомнилась уже через секунду после крика Рисаимин и вернула способность правильно оценивать происходящее. «Нет, почему я на неё-то накричала? Рисаимин ни в чём не виновата – она выполнила приказ, пусть и задержалась немного, спасла Джирайю, сама пострадала, а я…блин, она же привыкла, что после криков следуют побои!» Цунаде выбежала из кабинета и, после нескольких минут поисков, нашла дрожащую от страха Рису. Пышные тёмно-серые волосы помогали ей скрываться в тёмном углу.

- Ну извини, я немного погорячилась, (всхлип Рисаимин), ну хорошо, я сильно погорячилась! Но и ты виновата, не надо так сильно реагировать на крики! Синоби не должен себе позволять таких вольностей.

- Меня воспитывали не как синоби,- тихо начала говорить Рисаимин,- Меня учили спать крепко, как мёртвая, и наедаться впрок. Если у нас что-то не получалось, нас ругали и били, иногда тайдзюцу. Через два дня после модификации её проверяли на правильность, иногда боем. Учиха Катоном защищал свой сад от посягательств на яблоки. Я привыкла к тому, что если на меня кричат, значит, я провинилась и заслуживаю наказания. Это уже не привычка – это инстинкт самосохранения.

- Чёрт, Шикамару, вылезай из туалета! – ругался Шикаку, стуча в дверь,- Сын, имей совесть, ты тут не один!

Шикамару от нервного перенапряжения Рисаимин было плохо – её инстинкт самосохранения срикошетил и на него, так что беднягу скрючило прямо в ванной. Сейчас Нара сидел в тёмном углу и дрожал от её ужаса, шепотом поминая недобрым словом синхронизацию.

Чоджи тоже сидел в тёмном углу и дрожал, но ему повезло немного больше – накрыло не в туалете, а в спальне, и он сумел успокоиться до того, как Чоза прибежал с валерьянкой. Отец прекрасно знал о связи сына и биологического оружия и смирился с этим. Но о ТАКОЙ связи он даже не думал. Так что Чоджи надо было притвориться, что всё нормально.

Тем временем Рисаимин пришла к дяде за советом – вдруг он сможет помочь племяннице? Кисаме её метаморфоза понравилась, он попытался убедить Рису в эстетичности акулоподобной внешности, но она настаивала, и он сдался.

- Значит так, есть способ принять человеческий облик без татуировок, но он ненадёжен и даст слабину при первом же прикосновении к проточной воде.

- Ванная считается?

- Нет.

- Отлично. Что я должна делать? – Рисаимин приготовилась запоминать действия, даже печати, но ничего не последовало – только фраза «Из рыбы в мясо» и хлопок в ладоши. Тело Кисаме окутал плотный кокон из чакры, а потом проявилась настоящая внешность Биджу без Хвоста…

Высокий мужчина лет тридцати, абсолютно нормальный и даже немного симпатичный. Бледная кожа, синие волосы, светло-голубые, почти белые глаза, и только острые зубы выдавали в этом мужчине грозного мечника.

- Вот поэтому я не очень люблю этот облик. Шиноби должен внушать страх, а не восхищение. Хотя эта внешность очень кстати при посещении публичных домов или на миссиях под прикрытием. Чёрт. Придётся идти к реке.

- Может, походите пока в этом облике? – попросила Рисаимин,- Может, так Цунаде-саме вы больше понравитесь, и она даст вам миссию?

Кисаме усмехнулся – конечно же, дело не в миссиях, просто Рисаимин намекает на тот факт, что в облике человека Кисаме симпатичнее. Что ж, может и побыть немного в человеческом обличии, куда спешить-то. Самехада вроде не сильно ругается, хотя уже более месяца они не убивали людей. Людей…да даже птичек не ловили. Нельзя.

Орочимару не мог предстать перед Рисаимин в виде духа – он недостаточно мёртв для этого. Он не мог поговорить с ней через Саске или Анко – он недостаточно жив для этого. Ему оставалось только наблюдать за ней со стороны и делать выводы. Девчонка нравилась ему с каждым днём всё сильнее, наблюдать за ней было почти так же интересно, как за Саске. Но Учиха не может разобраться даже в самом себе, он импульсивен и (скрыто) эмоционален, склонен к поспешным выводам и не ценит уже имеющееся. Хошигаки совсем другая – годы искусственного отбора, изменчивость, жизненная ситуация, всё это сделало достаточно зрелого и отнюдь не глупого (как бы не хотелось думать обратное при виде этой улыбки) человека, ценящего имеющееся и любящего жизнь. Орочимару поймал себя на мысли, что Рисаимин могла бы стать хорошим помощником для него.