Биологическое оружие деревни Ночи (СИ)

«…Я родилась там, где удивительным образом сплеталась смерть и жизнь – в Деревне Ночи. Там всегда было очень светло, но трава была не зелёной, как на картинках, а какой-то сероватой. Меня всегда интересовало – что там, за горами. Мама…всего четыре года прошло с её смерти, а её образ уже покрыт светлой дымкой. Но я помню, что у неё были очень тёплые руки и ласковый голос. Она знала только две песни, но красивее них я не знаю. В одной пелось о человеческой красоте, а в другой – о бессмертии и любви. А иногда, когда отца вызывали на совещания, она разрешала всем лечь спать в одной комнате, рядом, так тепло тогда было. Младшие братья, правда, ворочались, но к полуночи и они засыпали. Хагаиша, моя сестра, никогда не ложилась рядом с нами – в тёплую погоду она шла в садик или ложилась спать на крыльце, а в холодную погоду устраивалась в комнате бабушки.

Когда мне было семь лет, умерли мои старшие сёстры. Тогда я ещё не очень хорошо понимала слово «смерть» и решила, что они скоро вернуться. Но Хигаиша сказала мне тогда, что они отправились на небеса, к бабушке, и там их никто из учёных не найдёт. Меня это обрадовало, и я им немного позавидовала. Но потом умерли один за другим младшие братья, и мне стало страшно – однажды мне приснился костёр, у которого стояли мои братья и сёстры, и они кого-то ждали. Вскоре умерла мать, потом дед. Когда он ушёл, я даже обрадовалась – он меня часто бил за непослушание и слабость. Но отец сказал мне тогда, что я сильная, раз выжила тогда, когда другие уходят или ломаются. В нашей деревне была девочка – дочь Котонаши, – она не выдержала боли и сама убила себя. С тех пор он оперировал только крепких детей, вроде меня, а за слабеньких боялся браться – тогда я впервые задумалась о том, что учёные из нашей деревни – тоже люди, и они тоже не любят, когда их дети уходят. Когда хоронили старшую дочь главы деревни, я увидела на его лице слёзы. Меня это очень удивило – я никогда не огорчалась, когда родные уходили, я радовалась, что их страдания закончились, и считала, что не имею права жалеть об их отсутствии. Тогда Цубаки (глава деревни) сказал мне, что я ничего не понимаю, и что если человек один раз ушёл, то его уже не вернуть никогда.

Только я и тогда не поняла ничего. Мне казалось, что они наблюдают за мной оттуда, со стороны облаков и солнца, а ночью в созвездиях мне чудились их лица и улыбки. Но с десяти лет я приучила себя плакать на похоронах – если люди хотят увидеть на моём лице грусть, что ж, не стоит их раздражать радостью. Только Хигаиша и знала, что после поминок я сама шла на могилу к покойному другу, знакомому или даже врагу, чтобы поговорить с ним, порадоваться за него и пожелать ему удачи на том свете. Мне казалось, что там, наверху, всё гораздо лучше, что трава там не серая, а зелёная, солнце гораздо больше, а люди добрее. А ещё там бабушка и мама радуются за Хигаишу – она ведь такая сильная, умелая, гордость семьи и деревне. Но я ей перестала завидовать с тех пор, как она пришла домой вся в крови, еле живая – тогда я узнала о её физической слабости и низком болевом пороге. Сестра, такая сильная и умелая, оказалась слабой не только физически, но и морально. После операций она долго, очень долго приходила в себя, тогда как я уже на третий день могла спокойно передвигаться по дому и саду.

А потом я влюбилась. Точнее, сначала влюбился Китаи, а потом я. Он был такой сильный и добрый, и был чем-то похож на Хашираму (если вы его знаете). У нас было всего одно свидание, а на следующий день мы поцеловались. Если бы вы могли представить, что я тогда почувствовала…нет, не восторг. Я почувствовала холод смерти за своей спиной, а потом холод исчез, но почему-то стало холодно рукам, я ведь обняла Китаи! А потом он умер, не перенёс операции. Тогда-то я почувствовала что-то странное. Без него стало как-то…пусто? На том месте, где обычно находился он, я не видела ничего. Ещё и этот странный холод…мне показалось, что он взял мою смерть на себя. Я очень удивилась этому поступку, потому что не видела в смерти ничего страшного и плохого – разве только он решил побыстрее увидеться с родственниками за мой счёт. Но он не мог поступить так эгоистично, я была в этом уверена!