Читаем Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки полностью

Все это так. И тем не менее исследователи стресса и в мыслях не имеют рекомендовать нам избавляться от стресса или «лечить» его. Мы не умеем этого делать, а если бы и умели, то все равно не стали бы – нам нравится стресс, если он «правильный», тогда мы называем его стимуляцией.

Аналогия очевидна. Феномен Свои против Чужих может послужить причиной океана горя, начиная от чудовищных примеров варварства и заканчивая булавочными уколами неприязни. И все-таки мы в общем не нацелены на «излечивание» человечества от болезни размежевания Нас и Их. Мы не сможем этого сделать, не уничтожив миндалину, и тогда без нее все будут казаться нам Своими. Но даже если бы и могли, нам вряд ли захотелось бы избавиться от размежевания.

Я, в общем-то, люблю уединение. В конце концов, изучая себе подобных, я достаточно много времени провел один, живя в палатке в Африке. Но все же самыми счастливыми моментами моей жизни были те, когда я чувствовал себя одним из Своих, одним из Нас, знал, что товарищи рядом и я не одинок, что меня понимают, я в безопасности; когда ощущал себя частью чего-то большего, чем я сам; когда меня наполнял восторг от того, что я на правой стороне и все делаю правильно. Существуют даже такие Свои, ради которых я – скромный, миролюбивый очкарик – мог бы пойти на смерть, и такие Чужие, которых я бы пошел убивать{689}.

Если мы принимаем, что всегда будут Наша сторона и Их сторона, то хорошо бы включить в список необходимых дел нетривиальный пункт «всегда оказываться на стороне добра». Не доверять ограниченности эссенциализма. Иметь в виду, что рациональные рассуждения часто оказываются на службе у бессознательных мотиваций, о которых мы даже не подозреваем. Нужно сосредотачиваться на крупномасштабных, разделяемых многими целях. Нужно все время стараться понять точку зрения другого человека. Индивидуализировать и еще раз индивидуализировать. Помнить уроки истории, когда по-настоящему злонамеренные Чужие держались в тени и всю вину за свои «подвиги» сваливали на кого-то третьего.

А тем временем поощрять тех, кто вешает на бампер наклейку «Терпеть не могу негодяев»[379], и напоминать, что против Лорда Волан-де-Морта и факультета Слизерин мы должны объединиться всем миром.

Глава 12

Иерархия, повиновение и отпор

На первый взгляд эта глава просто дополняет предыдущую. Размежевание Мы/Они описывает взаимоотношения между группами и нашу бессознательную склонность предпочитать Своих, а не Чужих. Точно так же, по внутригрупповому принципу, строятся и иерархические отношения, где автоматически отдается предпочтение близкому по рангу, а не тому, кто отстоит далеко. И другие темы тоже будут повторяться: проявление описанных тенденций в очень раннем возрасте, наличие их у других видов, тесное переплетение когнитивных и аффективных механизмов.

Кроме того, категории размежевания и иерархические категории взаимодействуют. В одном из исследований испытуемые должны были рассортировать по расам портреты людей с неочевидной расовой принадлежностью; фотографии тех, кто был одет в «низкостатусную» одежду, с большей вероятностью попадали в стопку «чернокожих», а «высокостатусной» одежде был дан зеленый свет в «белую» стопку{690}. Иначе говоря, дихотомия по категории расы совпала с иерархической дихотомией по социоэкономическому признаку.

Но, как мы увидим, иерархическое построение имеет вектор, отличный от размежевания, причем в направлении, свойственном исключительно людям: у нас, как и у других видов с иерархией, имеются альфа-особи, однако в отличие от всех остальных мы их иногда сами назначаем. Кроме того, они занимают не только лидирующую позицию, но и «предводительскую», т. е. стараются увеличить некую штуку под названием «общественное благо». Далее, люди сражаются за положение лидера, имея разные представления об этом самом общественном благе, отсюда и политические идеологии. И наконец, мы выказываем подчиненность не только властным структурам, но и самой идее Власти.

Природа и разнообразие иерархий

Начать с того, что иерархия есть система соподчинения, которая устанавливает неравный доступ к ограниченным ресурсам, начиная от мяса и заканчивая расплывчатой сущностью, именуемой «престиж». Давайте для затравки рассмотрим иерархические системы у других видов (учитывая, что не у всех социальных видов есть иерархическая организация).

Учебник 1960-х гг. рисует иерархические пирамиды у разных видов просто и понятно. Группа образует стабильную, линейную иерархию, в которой альфа-особь доминирует над всеми, бета-особь доминирует над всеми, кроме альфа, гамма – над всеми, кроме альфа и бета, и т. д.

Перейти на страницу:

Все книги серии Книжные проекты Дмитрия Зимина

Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука
Скептик. Рациональный взгляд на мир
Скептик. Рациональный взгляд на мир

Идея писать о науке для широкой публики возникла у Шермера после прочтения статей эволюционного биолога и палеонтолога Стивена Гулда, который считал, что «захватывающая действительность природы не должна исключаться из сферы литературных усилий».В книге 75 увлекательных и остроумных статей, из которых читатель узнает о проницательности Дарвина, о том, чем голые факты отличаются от научных, о том, почему высадка американцев на Луну все-таки состоялась, отчего умные люди верят в глупости и даже образование их не спасает, и почему вода из-под крана ничуть не хуже той, что в бутылках.Наука, скептицизм, инопланетяне и НЛО, альтернативная медицина, человеческая природа и эволюция – это далеко не весь перечень тем, о которых написал главный американский скептик. Майкл Шермер призывает читателя сохранять рациональный взгляд на мир, учит анализировать факты и скептически относиться ко всему, что кажется очевидным.

Майкл Брант Шермер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов

Эта книга — воспоминания о более чем двадцати годах знакомства известного приматолога Роберта Сапольски с Восточной Африкой. Будучи совсем еще молодым ученым, автор впервые приехал в заповедник в Кении с намерением проверить на диких павианах свои догадки о природе стресса у людей, что не удивительно, учитывая, насколько похожи приматы на людей в своих биологических и психологических реакциях. Собственно, и себя самого Сапольски не отделяет от своих подопечных — подопытных животных, что очевидно уже из названия книги. И это придает повествованию особое обаяние и мощь. Вместе с автором, давшим своим любимцам библейские имена, мы узнаем об их жизни, страданиях, любви, соперничестве, борьбе за власть, болезнях и смерти. Не менее яркие персонажи книги — местные жители: фермеры, егеря, мелкие начальники и простые работяги. За два десятилетия в Африке Сапольски переживает и собственные опасные приключения, и трагедии друзей, и смены политических режимов — и пишет об этом так, что чувствуешь себя почти участником событий.

Роберт Сапольски

Биографии и Мемуары / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

100 великих замков
100 великих замков

Великие крепости и замки всегда будут привлекать всех, кто хочет своими глазами увидеть лучшие творения человечества. Московский Кремль, новгородский Детинец, Лондонский Тауэр, афинский Акрополь, мавританская крепость Альгамбра, Пражский Град, город-крепость Дубровник, Шильонский замок, каирская Цитадель принадлежат прекрасному и вечному. «У камня долгая память», – говорит болгарская пословица. И поэтому снова возвращаются к памятникам прошлого историки и поэты, художники и путешественники.Новая книга из серии «100 великих» рассказывает о наиболее выдающихся замках мира и связанных с ними ярких и драматичных событиях, о людях, что строили их и разрушали, любили и ненавидели, творили и мечтали.

Надежда Алексеевна Ионина

История / Научная литература / Энциклопедии / Прочая научная литература / Образование и наука