Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки

Психология правых и левых различается и по склонности видеть в окружающем мире опасность, что особенно заметно, когда консерватизм повязан с авторитаризмом. Эта тенденция тесно переплетена с описанными выше психологическими характеристиками. В жизни полно неопределенностей, особенно когда дело касается нового, и если неопределенность вызывает у вас тревогу, то очень многое будет вам казаться страшным и опасным. Угроза может быть абстрактной – возьмем, например, угрозу самооценке; подобные «опасности» воспринимаются практически одинаково носителями разных политических взглядов. Различия начинаются, когда приходится беспокоиться о собственных шкурных интересах – при этом конкретных, а не абстрактных.

Имея в виду данную особенность, можно объяснить некоторые политические установки. Например, «передо мной лежит список из двухсот шпионов-коммунистов, внедренных в Госдепартамент» – тут явно слышится воображаемая угроза[392]. Разница в восприятии опасности не обязательно касается политических ситуаций, это более общий феномен. В одном исследовании испытуемые должны были быстро выполнить определенное задание, в то время как на экране мелькали слова. Авторитарные консерваторы – но не либералы – быстрее реагировали на слова, ассоциирующиеся с чем-то страшным: «болезнь», «змея», «бандит», чем на нейтральные (например, «телескоп», «дерево», «столовая»). Далее, консерваторы чаще либералов соотносят слово, например, «разрыв» со словом «граната» (а не со словом «нитка» или «отношения»)[393]; они скорее воспримут неопределенное выражение лица как угрожающее, их легче настроить на ассоциирование негативных и нейтральных стимулов (но не позитивных и нейтральных). Республиканцам в три раза чаще, чем демократам, снятся кошмары, и в этих кошмарах, что показательно, присутствует тема потери власти. Часто говорят, что консерватор – это либерал, переживший нападение на своей шкуре.

Существует т. н. теория управления страхом смерти, тесно связанная с описанным выше. Она гласит, что психологически консерватизм уходит корнями именно в этот страх. В подтверждение приведем результаты эксперимента: если настроить людей на мысли о собственной смертности, то они склонятся в сторону консерватизма{730}.

Разное восприятие опасности помогает объяснить различия во взглядах на роль правительства: обеспечивать людей (левые взгляды: упор на социальные службы, образование и т. д.) или защищать людей (правые взгляды: упор на закон и порядок, военную мощь и пр.)[394].

Ужас, тревога, страх смерти – невесело приходится правым. Но, несмотря на это, по данным международного исследования, правые оказались счастливее левых{731}. Почему? Может быть, дело в более простых ответах на жизненные вопросы, когда нет нужды постоянно корректировать свои внутренние побуждения. Или, как считают авторы исследования, оправдание социальной системы[395] позволяет консерваторам логически рационализировать неравенство и таким образом ощущать меньший дискомфорт по этому поводу. С углублением экономического неравенства разрыв между ощущением счастья у правых и левых расширяется.

Как мы уже подчеркнули, политическая идеология – это только одно из проявлений интеллектуального и эмоционального стилей мышления. Вот превосходный пример: готовность четырехлетнего малыша играть с новой игрушкой предсказывает его готовность, уже став взрослым, принять, скажем, попытки США наладить новые отношения с Ираном или Кубой{732}.

И естественно, немного биологической канвы

Мы видим, что политическая ориентация: а) представляет собой устойчивую и внутренне последовательную и непротиворечивую систему взглядов касательно самых разных вопросов; б) является проявлением совокупности определенных когнитивного и аффективного стилей.

Заглянув глубже, поищем ответ на вопрос, каковы биологические корреляты разных политических ориентаций.

Опять сосредоточим внимание на зоне островка и его роли в оформлении отвращения к запаху и вкусу у млекопитающих, а также морального отвращения у людей. Вспомним из предыдущей главы, как легко можно вызвать ненависть к Чужим, предложив представить их физически неприятными. Когда у человека при мысли о Чужих активировался островок, считайте, что задача «насаждения» в него геноцида успешно выполнена.

Еще раз напомню о замечательном эксперименте: испытуемых посадили в комнату, где сильно пахло из мусорного ведра, – и они выдали более консервативные ответы{733}. Если островок задыхается от запаха тухлой рыбы, вы с большей вероятностью назовете действие Чужого «совершенно неправильным», чем просто «отличным от Нашего».