Биология просветления

Хислоп: Если бы я спросил вас: «Вам не мешает диктофон?»

У. Г.: Мне ничто не мешает.

Хислоп: Хорошо. Тогда должны ли выувидеть диктофон, чтобы дать ответ?

У. Г.: Если вы спрашиваете меня, что это такое, я скажу – это диктофон; в ином случае – нет. Ладно, вы описываете эту картину в Гштааде. Я не знаю ответа, поскольку это не то, что происходит передо мной сейчас. Поэтому здесь безмолвие. Я не знаю, что бы происходило, когда я оказался бы там и наблюдал то, что вы говорите. Но здесь не происходило ничего, и я просто слушал слова, и они ничего мне не сообщали. Поскольку я не могу это визуализировать; я не могу проецировать свое воображение.

Есть только восприятие. Здесь все есть в совершенных подробностях. Здесь из этого восприятия ничего не утрачивается. Понимаете, оно подобно объективу фотоаппарата. Тогда не спрашивайте, кто фотограф, или есть ли кто-то, кто на это смотрит. По-видимому, нет никого, кто смотрит на эти вещи. Так что все – там. Это все, что есть. Но никогда нет никакого процесса называния, никакого идентифицирования тех или иных объектов.

Хислоп: С точки зрения чистого восприятия, как бы вы узнали? Что представляет собой процесс, который дает вам знать, что это следующий шаг?

У. Г.: Я не знаю. Есть просто чистое осознавание этого– вот и все.

Виктория: Предположим, я говорю, «Дайте мне шаль…»

У. Г.: Я немедленно дам вам шаль и не дам ничего другого. Хотя я нахожусь в этом состоянии, как только она просит, это немедленно реагирует…

Хислоп: Это больше, чем чистое восприятие. Это также стоящий за ним разум.

У. Г.: Здесь есть необычный разум, природу которого невозможно постичь умом. Это не ум, подвергшийся мутации. Внезапно появился другой разум, который отделил ум от тела и поставил ум на подобающее ему место. «Тебе не место здесь, ты уже наделал достаточно вреда. Ты был хозяином этого дома, и ты исказил, изменил, испортил чистоту этого тела; тебе здесь не место, и потому уходи и оставайся на заднем плане. Когда потребуется, мы за тобой пошлем». Так слугу, который стал хозяином, вернули обратно на его место. И теперь этот слуга стал чрезвычайно эффективным, поскольку его больше не интересует обладание и манипулирование этими вещами.

Это разум, природу которого ум никогда не может понять. Сюда никогда не может проникнуть мысль. Хотя я пытаюсь описывать его с точки зрения простой и чистой физиологии, такое описание очень неадекватно. Я действительно не знаю, какова природа этого разума.

Хислоп: Но остается ли этот разум в дремлющем состоянии, пока он не понадобится?

У. Г.: Нет, разум функционирует все время. Появляется этот особый парень (ум), который может непосредственно управляться с этими вещами.

Хислоп: Да. Но разум не сосредоточивается на всем, что видит ум, поскольку вы говорите, что покуда в нем нет надобности, невозможно сказать, принадлежит ли тень этому или тому Все, что вы просто видите,  – это вещи, как они есть. Так что пока нет запроса извне, беспокоится ли этот разум о восприятии?

У. Г.: Нет, он себя не утруждает.

Виктория: Вы немедленно действуете, делая то, о чем просят. Это потому, что вы не тратите времени даром?

У. Г.: Когда это приходит, оно приходит сверхбыстрым образом, поскольку нет лени или желания делать что-то другое. Когда это приходит, то приходит быстро, как стрела.