Биология просветления

Бом: Так как мы используем словесную структуру, которой тысячи лет.

У. Г.: В этом-то и вся трудность.

Бом: И кажется, что нет точки соприкосновения.

У. Г.: Сама структура мысли – барьер. Нет точки соприкосновения, так как вы бросаетесь друг в друга словами. Этот процесс должен быть прекращен с обеих сторон для того, чтобы эта точка появилась.

Далее следует долгая дискуссия между Дэвидом Бомом, Дэвидом Барри, миссис Бом и другими. В какой-то момент У. Г. предлагает Бому дотронуться до его шеи, где наблюдается припухлость. На протяжении многих лет многие люди видели и трогали припухлости вокруг его шеи, которые проявлялись не только когда он слушал, но также во время новолуния и в середине лунного цикла.

Видите увеличение связок в объеме, вот здесь? Это слушание без реагирования, физический ответ на звук. Не было ни суждения, ни интерпретации, было просто слушание. На самом деле я даже не знал, что вы все говорите. Внутри меня не было даже словарного процесса – распознания значения слов. Я слушал с огромным интересом, будто глотал каждое слово. Все тело откликалось. Однако если на какой-то вопрос нужно дать ответ, память мгновенно поставляет эти слова.

Итак, вы обсуждали процесс мышления. Но как вы считываете вашу мысль? Например, как вы знаете, что вы рассердились? Вы этого не узнаете, если не примените слово «гнев». В тот момент, как вы это понимаете, во всем этом уже участвует язык, иначе это на вас не влияло бы. Здесь это телесный отклик, от влияния языка произошло избавление, оно перегорело, и это перегорание – потрясающее переживание.

Бом: Можно сказать, что описание и есть описываемое. Я в гневе – значит, я есть гнев, нет никакого разделения. «Гнев», «дурак», «доброта» – все слова вызывают реакцию, основанную на памяти. А также они вызывают мысль для контроля этой реакции. Но чем больше вы стараетесь контролировать, тем больше это все запутывается. Гнев нерелевантен, но так как вы и есть гнев, вы нерелевантны, и это трудно принять, так как вы чувствуете себя униженным и поэтому не отпускаете это чувство. В этом проблема. Очень трудно заявить, что я нерелевантен!

У. Г.: Видите ли, вы обращаете внимание на гнев, когда он появляется, обсуждая его релевантность или нерелевантность или называя или не называя его гневом, – но в чем корень этого? Это самый важный вопрос и это то, что я выясняю. Дело не в том, что нужно посмотреть на гнев, – это невозможно. Когда он появляется, вы вообще ничего не можете поделать. Именно механизм слушания создал эту проблему. Именно дефектное слушание и создало то, что вы называете гневом.

Барри: Что это за дефектное слушание?

У. Г.: Это весь источник. Нужно спускаться все глубже и глубже, но вам так и не удается разобраться со всеми этими фрагментами и усеченными аспектами нашего мыслительного процесса.

Бом: Это единый процесс. Но, возможно, полезно разбить его на стадии – так легче общаться.

У. Г.: Это техника, метод, при помощи которого вы надеетесь понять и перейти на ту сторону моста. Видите, в чем трудность?

Барри: Да, мы считаем, что, следуя определенному мыслительному процессу, мы перейдем на другую сторону моста, однако этот мыслительный процесс нерелевантен.

У. Г.: Гнев, ревность, гордость – мы собираемся разбить все на составные элементы? Вы видите, насколько это нерелевантно – вдаваться в структуру этих чувств?

Бом: Возможно, мы можем. ..

У. Г.: «Возможно», говорите вы. Возможно, это не тот путь. Сначала я должен увидеть, что это не тот путь, так как он никуда меня не приводит. Вы можете делать это много лет и превратить это в технику или метод, но как вы собираетесь разобраться с проблемой гнева, ревности, гордыни? Они – единое целое, однако мы разбиваем его на маленькие кусочки.