Биология трансцендентного

Точно также как брак, этот институт культуры, в основном стал стихийным бедствием для большинства, за исключением самых сильных и прочных, религия — ещё один институт культуры — стала катастрофой для отношений человечества с Богом. Безусловно, оба института заслуживают лучшего. Распятие Христа было попыткой вдохнуть в эти отношения новую жизнь, а христианство стало тем средством, с помощью которого культура низвела до нуля эту попытку, — "гомеопатическим лекарством от угрозы вирусного заболевания Иисусом".

И всё же, в самой системе и вопреки ей появлялись и продолжают появляться хотя небольшим, но постоянным потоком, великие святые. Вопрос в том, появились ли бы они в любом случае, вне зависимости от существования института христианства? Конечно же, появились бы. "Даже сами эти камни смогли бы выкрикнуть" благие вести, принесённые в этот мир Иисусом. Что если бы только любовь Бога и нерасторжимый союз человека с ним, явленный образом Иисуса, были переданы всем народам без вмешательства фальшивой мифологии и представлений о грехе и виновности? Любовь может предложить только себя и может возвысить человека, только если он принимает ее. Вспомните красноречивое высказывание Джила Бэйли о том, что только Распятие может изобразить полное бессилие Бога любви. Что случилось с эти Богом? Куда Он исчез? Обвинение в адрес церкви, которая держала его прибитым к кресту все две тысячи лет, не так уж безосновательно.

Живописцы раннего Возрождения открыли закон перспективы в искусстве и тем самым изменили перспективу самого человека. Образ невинной любви к Богу — образ, принесённый в жертву закону и культуре, — вызвал бы медленную, но верную перемену в человеческом восприятии, что он и сделал, в любом случае, заменив тени, наведенные на плетень, религиозными институтами и проповедниками. Создатель и созданное обрели новое имя и облик в Иисусе и его Отце. Скачок в развитии был совершен для победы.

Мы не нуждаемся в церкви, под каким бы именем она ни представала. Человечеству не нужно обвинение в грехе и продажное отпущение его, колоссальный банковский счет церкви и её недвижимость, законники и лоббисты, политические игры и реклама, радио и телевизионные станции.

Человечество действительно нуждается в постоянном притоке самоотверженных людей, в особенности женщин, которых церковь дала нам вопреки её желанию. Люди вроде Пилигрима Мира просто претворяют в жизнь пример истинного служения Евангелию. Они появляются постоянно и неожиданно, всегда на краю, всегда под подозрением у уважаемых и власть предержащих церковников. Вторые пришествия местного масштаба случаются по всему земному шару.

Между сердцем и разумом нет посредников, только защитные преграды, страхи и сомнения, как ясно показал Пилигрим Мира. Так что нам также стоит воспользоваться шансом, тихо и без шумихи, не для публичного откровения, но в глубине сердца. Нам необходимо совершить скачок и отбросить в сторону защиту, суждения и исполненную благоговения страсть к предсказаниям и контролю, отвратительную потребность в самооправдании без малейшей мысли о будущем. Это и есть то простое, личное действие, которое нам предлагает совершить Евангелие — поднять Крест. "Ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко" (Евангелие от Матфея 11:29–30).

ЧАСТЬ III. За гранью внедрения культуры

Вступление. Приключения духа и истины

Как-то 32-ом году своей жизни, будучи уже женатым и имея троих детей, я сидел в своем кабинете целый день, погрузившись в молчаливое размышление, и вдруг ясно ощутил присутствие своего героя и образца. Я выпал из собственного тела в океан тишины и спокойствия, о котором ничего не смог рассказать, когда вернулся в свое обычное состояние. Это не было экстазом или великим просветлением, это было погружением в глубокое и темное море покоя. И в течение трех лет после этого события я жил как бы внутри текущего потока событий, в котором все работало в совершенстве, почти без усилия с моей стороны. Я знал, что меня и мою семью опекает и оберегает, нежно любит и защищает чье-то глубоко внутреннее присутствие.

Этому впадению в благоденствие предшествовал удивительный период открытий. Я читал труд Пола Тиллич "Систематика теологии", представляющий собой гигантскую трилогию, которую не смог осилить сам начальник департамента, по его собственному признанию. Я же при этом чтении почувствовал и восхищение, и вызов. Я прочел все доступные книги Серена Кьеркегорда, и был поражен тем, как чтение его работы "Чистота сердца есть стремление к единству" может быть душераздирающим, выбивающим из колеи и, в то же время, изысканно интеллектуальным, эстетическим и духовным пиршеством.