Биометаллический одуванчик (СИ)

Давным-давно, в далекой-предалекой галактике жил-был хромоногий воришка по имени Ган. В один прекрасный день, когда исполнилось ему... Что значит «украл зачин из «Звездных войн», Уважаемый Слушатель? Ладно, пусть тогда история происходит... давным-давно в нашей галактике! Так вот, в один прекрасный день, когда Гану исполнилось восемнадцать, а в карманах на этот случай не завалялось у него даже ломаного медяка, он внезапно понял, что дальше так жить нельзя. И правда, разве это жизнь, когда у тебя ни семьи, ни крыши над головой, из друзей одни крысы помоечные, пусть даже некоторые из них носят обувь и мастерски выпрашивают милостыню, а с голоду ты не подыхаешь только благодаря раззявам-обывателям, которые частенько забывают присматривать за своим кошельком. Да вот только честным промыслом воровство не назовешь, и за него бьют, иногда очень сильно. Например, настолько сильно, что попавшись в далеком детстве одному полицейскому, Ган-сирота стал Ганом-хромоножкой. Ну таков уж порядок вещей в этом мире, что воруя мало (Ган тогда стащил булку с прилавка), человек рискует подвергнуться жестокому наказанию, ну а если начнет ловкачить в масштабах чуть более крупных (например, перечислить половину государственной казны на свой личный счет в швейцарском банке), то сможет отдавать приказы начальникам тех самых полицейских, которые ловят воришек по-мельче.

Итак, Ган... Что значит «Где еще в нашей галактике есть швейцарские банки?» Уважаемый, как часто вас отправляют в командировки за пределы нашей солнечной системы? Или для вас в порядке вещей слетать на теплые моря какой-нибудь там планеты в сотне световых лет от Земли? На недельку-другую, чтобы отдохнуть от жены, детей и тещи? Не нужно отвечать, это риторический вопрос...

Итак, Ган... Вас все равно смущает, что действие происходит в нашей галактике, да? Ну не бывает так, чтобы в пределах Млечного Пути существовало две планеты с швейцарскими банками, пусть даже и в разное время? Ладно, хорошо. История происходит в далекой-предалекой галактике, в наши дни, плюс-минус год.

Итак, Ган... О, уважаемый слушатель, я могу спокойно продолжить? Ган решил, что с воровством пора завязывать (все равно большой прибыли не приносит), и искать себе какое-нибудь другое занятие. Вот только чем же ему заняться, какому ремеслу жизнь посвятить? Делать-то ничего не умеет, даже читает через пень-колоду.

Пригорюнился, приуныл Ган, осознав глубину беспросветности судьбы своей никчемной. Кому он нужен, хромой и бесталанный? И пусть вас не забавляют простенькие логические выкладки необразованного паренька: откуда ему знать, что дур в мире хватает? Просто свою он еще не нашел, пока что.

Так вот, опечаленный Ган покинул свой родной город, горестно вздыхая и загребая ногами дорожную пыль. Шел, куда глаза глядят, не видя в бесчисленных бабочках и цветочках на обочинах – лето на дворе – ничего хорошего. И это нормально для человека, преисполненного жалости к самому себе.

Шел он, шел, и не заметил, как очутился посреди темного зловещего леса, на пороге ветхой полуразвалившейся хижины. Так как дело шло к вечеру, а ночевать где-то надо было, Ган сначала заглянул в грязное окошко, ничего в него не разглядел, потом постучался в дверь, не дождался ответа и только тогда зашел, под противный скрип несмазанных петель.

Хижина все же оказалась не пустая – у холодной печи возилась дряхлая сгорбленная старуха, настолько старая, что годилась в прабабушки бабушки безымянного прапрадедушки Гана. Похоже, она пыталась растопить ее к ночи, но получаться у нее ничего не спешило.

– Чего надо? – грубо спросила она у героя повествования, повернув в его сторону перемазанное сажей лицо, усеянное здоровенными бородавками.

– Работу... ищу, – Ган откровенно растерялся, когда задумался над тем, а что он собственно забыл в этом лесу.

– Нет у меня никакой работы! Пошел вон!

Замахнувшись на незваного гостя кочергой, старуха зацепилась за табуретку подолом своей рваной юбки и упала на пол, да так, что с полок посыпалась пыльная утварь. Когда дырявая крыша хижины, приподнявшаяся в воздух от отборной ругани человека, прожившего долгую и интересную жизнь, вернулась наконец на место, а старуха продолжала лежать на полу, Ган понял, что ей все же надо помочь. Что он тут же и сделал, все-таки получив по голове тяжелой кочергой.

– За что? – спросил он, потирая шишку.

– За все хорошее, – грозно ответила старуха. – Работу, значит, ищешь? А почему в лесу? Из волков да медведей начальники не очень, а мухоморы скуповаты и сверхурочные не оплачивают.

– Э?... – Ган еще плохо соображал после тесного знакомства с кочергой.

– Правда, можно в ухульщики к совам пойти... Ты по-совиному кричать умеешь? Они за качественную имитацию своего голоса серебряк дают.

Ухать как сова Ган не умел, и очень сильно сейчас об этом пожалел: на серебряк в городе можно неделю прожить!