Бирит-нарим (СИ)

      -- Не бойся, -- сказал он, улыбаясь, и натянул рубаху. Спутанные после сна волосы упали ему на лицо. -- Хозяин не близко еще, за рекой.

      Тирид молча кивнула, наклонилась, собирая бусины.

      Еще не близко... Но если захочет, тотчас окажется здесь.

      Радость все не унималась -- солнечное тепло в груди. А ведь давно уже свет перестал меркнуть, когда хозяина не было рядом, и тоска не касалась души. Тирид знала, пройдет совсем немного времени -- год или два, -- и станет она сама себе хозяйкой.

      Но лишь почувствовала приближение Энзигаля, и сердце заколотилось, как и прежде.

      Оттого ли, что мы так долго не видели его?

      Намтар привел с собой человека, -- девочку, уже достигшую брачного возраста, но еще по-детски угловатую и неловкую. На ней была короткая рубашка, черные волосы давно не знали гребня, на коленях темнели ссадины. Смотрела она исподлобья, в глазах блестел привычный страх.

      Тирид расстелила покрывала перед входом в шатер, принесла молоко и пиво, сыр и хлеб. Человеческая еда не насыщает пьющих кровь, но приятна на вкус, так почему бы не предложить ее хозяину?

      Намтар сел напротив своих обращенных, жестом подозвал девочку.

      -- Ешь, -- сказал он на языке Шумера, и девочка, торопливо схватив лепешку, отбежала на пару шагов, словно ждала, что хлеб отнимут.

      Ветер дул с востока, шелестел в траве. Шебу рассказывал о том, что случилось в степи за этот год. Двенадцать лун они не видели хозяина, жизнь текла размеренно и ровно, но все же всегда есть, о чем поведать. О том, как два великих рода поспорили из-за пастбищ и сошлись в губительной схватке; о торговом караване, проходившем тут всего две луны назад; о знамениях, которые гадатели видели в ночном небе...

      Тирид смотрела на Намтара. Изменился ли он хоть в чем-то за эти месяцы? По-прежнему смотрит спокойно, серые, нездешние глаза затягивают, и взгляд не разгадать. Но все же...

      Намтар одним долгим глотком осушил чашу, и внимательно посмотрел на Шебу, потом на Тирид. Они молчали, ждали его слов.

      -- Сила ваша выросла, -- проговорил он наконец. Медленно, словно взвешивая каждое слово. -- Скоро я перестану быть вам опорой, вы станете свободными. Готовы ли вы исполнить то, что пообещали когда-то?

      Тирид взглянула на любимого, но тот не отводил глаз от хозяина. Обеими руками держал чашу, но не пил из нее, и солнце искрилось в золотистом напитке.

      -- Расскажи, что мы должны сделать, -- попросил Шебу.

      Казалось, Намтар ждал этих слов.

      -- Сегодня, на исходе дня, -- отозвался он, -- вы должны зачать ребенка. А после -- воспитать его так, как я скажу.

      Тирид тихонько рассмеялась. Намтар повернулся, и она потупилась, но не стала молчать.

      -- Я стала Шебу женой уже так давно, что потеряла счет годам. И до сих пор у нас не было детей. Как могу я обещать, что именно в эту ночь...

      -- Ты не должна обещать, -- прервал ее Намтар-Энзигаль. -- Я обещаю тебе. Если выполнишь то, что я велю, родишь ребенка, которому суждены могущество и слава. Согласна ли ты?

      Тирид не смотрела на Энзигаля, не смела поднять глаза. Он спрашивает меня. Значит... Шебу согласен. Как я могу сказать нет? Хозяин говорил, что будет просить, но он не просит, он обещает бесценный дар.

      -- Я согласна! -- сказала она, и голос прозвучал неожиданно звонко. -- Что я должна делать?

      -- Дождаться заката, -- ответил Намтар и улыбнулся.

      Должно быть, эта улыбка устрашила бы любого зверя, человека или пьющего кровь. Но не Шебу и Тирид, детей его сердца.

      Вопросы теснились в груди, готовы были сорваться с языка. Но Тирид сдержала себя и не тревожила хозяина понапрасну. Делала то, что он говорил: разожгла огонь, принесла воду. А потом села поодаль, у входа в шатер. Даже с Шебу она боялась заговорить. Вдруг неосторожные слова разобьют, разрушат колдовство?

      Намтар-Энзигаль вынул из котомки сушеные травы, растер в порошок, высыпал в чашу, залил горячей водой. И теперь просто сидел, закрыв глаза, и, казалось, не делал ничего. Но Тирид была уверена, что творит он колдовство, -- птицы умолкли, ветер стих, и лишь солнце в небе говорило о течении времени.

      Иногда хозяин протягивал руку и закрывал ладонью чашу. Шептал что-то -- слов не разобрать. Выглядел он сейчас совсем юным -- моложе Шебу, -- но сила его плыла над землей, словно свет, и затмевала все.

    Он рассказывал, что родился пьющим кровь, и хозяина не было у него... Мой ребенок будет таким же?

    Солнце клонилось к западу, и Тирид уже чувствовала, как подкрадывается жажда. Мягко касается изнутри, и боль -- пока еще едва приметная, тихая -- расходится волнами. Шебу сел рядом, взял Тирид за руку, их пальцы переплелись. Он тоже молчал, и это было хорошо.

      Девочка, пришедшая с Намтаром, не пыталась подойти или убежать, бродила неподалеку, плела венок из степных трав. Кровь ее искрами вспыхивала под кожей, манила.

      Когда запад окрасился алым и на землю легли длинные тени, Намтар открыл глаза и поднял чашу.

      -- Подойди, -- сказал он на языке черноголовых, и девочка выронила венок и покорно подбежала. -- Пей.