Бирюза от Кудашева

– Сколько там? – спросил Вельяминов.

– Двадцать семь и семь, – ответил санитар, – скоро начнется трупное окоченение.

– Справку о смерти составите? – спросил Вельяминова Ерёмин.

– Напишем, – ответил Вельяминов. – После обеда готовы будут и медицинское заключение, и справка о смерти. Подъезжайте, получите.

– Семь бед – один ответ. Прошу ко мне. Стол накрыт. Отобедаем вместе,  – пригласил Вельяминова Ерёмин.

– Пожалуй, – согласился Вельяминов. – Вот только распоряжусь. И продолжил, обращаясь к дежурному врачу: – Спустите труп в полуподвал, в мертвецкую. Подготовьте необходимые документы. Я вернусь через час.

Ерёмин в свою очередь подозвал жандармского офицера:

– Господин поручик Синицын, вам задание на пару часиков – приглядеть за трупом. И, сбавив голос, на ухо: – Чтоб врачи не попортили, враги не украли!

Возвратившись на квартиру, Ерёмин уже не застал господина Директора Департамента Полиции. Его встретил прапорщик, успевший снять свой малиновый лакейский фрак и переодеться в синий мундир с аксельбантами. Ерёмин отпустил офицерский конвой, филёров в штатском, оставив при себе шофёра. Обедали молча, не ощущая вкуса.

Вернулись в клинику вместе. Вельяминов был явно не в духе. У Ерёмина на сердце скребли кошки. Он уже представлял себе последствия скоропостижной смерти Мак`Лессона. Недавний триумф сменился поражением. И надо же было случиться этому приступу не в стенах Трубецкого бастиона, а на квартире Особого отдела, да еще в присутствии директора Департамента полиции! Вот скандал, так скандал. То-то будет рад позлословить комендант Петропавловской крепости Эссель! Сегодня же новость будет передана государю императору…

Вельяминов вернулся с подписанными бумагами, спросил:

– Что с трупом будете делать?

Ерёмин вздохнул:

– Пусть у вас до завтра полежит. Не все еще решено. Возможно, начальство проведет криминалистическую экспертизу. Сделают, и ладно. Не будут делать – еще лучше. Потом, как положено, через похоронную команду. Расходы отдел оплатит. Я только пост у тела оставлю. Прапорщика послал, он на обед поручика сменит.

Вернулся из полуподвала прапорщик Мокшин.

– Ваше высокоблагородие! Разрешите доложить. Труп на месте, а поручика Синицына нигде нет.

– Что значит «нет»? Проверьте ближайшие туалеты, помещения, где сестры милосердия могут быть!

Прапорщик ушел. Вернулся минут через десять.

– Ваше высокоблагородие! Разрешите доложить. Господина поручика рабочий по госпитальной кухне на заднем дворе видел. Вышел поручик из расположения клиники через задние ворота.

– Что сегодня у нас творится? Когда он вышел, не уточнил?

– Уточнил. Почти час назад. Обед только-только начался.

Ерёмин вскочил с места, чуть ли не бегом покинул приемный покой, успев крикнуть прапорщику:

– Со мной. Показывай, где здесь мертвецкая!

Вслед за Ерёминым поспешил и встревоженный Вельяминов.

Просторный полуподвал был почти пуст. На единственном столе, обитом оцинкованным железным листом, лежал труп, накрытый с головой простыней, из-под которой торчали босые ступни ног.

Ерёмин, в страшном предчувствии непоправимой беды откинул простыню с головы покойника.

На него мертвым взглядом смотрели серые глаза поручика Отдельного корпуса жандармов Синицына Петра Петровича.

Трупа секретного арестанта Мак`Лессона в мертвецкой не было…

ГЛАВА 8.

*****

Беседы с Джунковским. Личное дело Еремина Александра Михайловича. Стратагема.

*****

– Не устали меня слушать, Александр Георгиевич? – Джунковский поставил на стол литую пепельницу из нейзильбера с фигуркой львицы, лакающей из лужицы воду. Достал золотой с бриллиантиком портсигар, раскрыл, предложил: – Курите!

– Спасибо, – отказался Кудашев. – Я не курю.

– Не курите, а портсигар с собой носите.

– Это уже не для папирос. Просто память об отце. Своего рода талисман, – Кудашев достал из внутреннего кармана мундира портсигар, протянул его Джунковскому.

– Интересная вещь, – Джунковский повертел стальной портсигар в руке, потрогал пальцем овальную вмятину с входным отверстием, проделанным винтовочной пулей.

Выходного отверстия не было, только небольшой бугорок. При встряхивании можно было услышать стук пули, так и оставшейся в портсигаре.

Джунковский покачал портсигар в солнечном луче. Полированная дамасская сталь играла структурным рисунком, похожим на рога кавказского тура.

– Странно… У меня ощущение, что я такой портсигар уже видел.

– Может, у отца и видели?

– Нет, к сожалению, лично с Георгием Александровичем Кудашевым знаком не был.

– Тогда у полковника Дзебоева. У него, точь в точь, такой же, только без пули. Турьи рога – тамга осетинского рода Дзебоевых. Они этим знаком коней клеймили, скотину, на межевых камнях вырезали. Мне отец рассказывал. Этот портсигар Владимир Георгиевич еще корнетом Красноводского отряда при освобождении из Хивинского зиндана моему отцу подарил.

– Романтическая история! – Джунковский докурил, потушил папиросу и вернул портсигар Кудашеву. – Продолжим?

– Я весь во внимании, Евгений Федорович!