Бирюза от Кудашева

– «Действительно, случай в мирное время беспрецедентный – дважды в течение двух лет получить внеочередной чин. – подумал о Ерёмине Джунковский. – К своим тридцати восьми годам сделать карьеру до заведующего Особым отделом Департамента полиции. Впрочем, можно ли 1905-1907 годы назвать мирными? Ряды офицеров и нижних чинов Корпуса жандармов, общей полиции, чиновников государственного аппарата потеряли немало достойных и талантливых сынов Отечества. Потребовались весьма решительные меры, чтобы предотвратить полные хаос и анархию, потерю самой сложившейся не в одно столетие государственной системы… К сожалению, этот бунт начался с расстрела демонстрации на площади Зимнего Дворца и закончился расстрелами по приговорам военно-полевых судов. Кто не помнит, как в октябре 1905-го бывший тогда товарищем министра внутренних дел, заведующим полицией и командующим отдельным корпусом жандармов, с оставлением в должности Санкт-Петербургского генерал-губернатора, Трепов Дмитрий Федорович приказал расклеить по улицам Петербурга приказ по войскам, в котором заключалась знаменитая фраза: "патронов не жалеть". Кому, как не Трепову, принадлежит недобрая слава усмирителя петербургского восстания, организатора черносотенных погромов, карательных экспедиций?! Вот время начала карьерного взлета Ерёмина. Время командиров, способных отдать команду «патронов не жалеть!»… Выскочка!»

Изящная пепельница была полна окурков. Потушив последнюю, Джунковский вызвал Ивана Фомича и приказал принести новую коробку папирос.

Получив требуемую, долго разглядывал рисунок на крышке. Надпись на английском – MURAD. The Turkish Cigarette. Цветной рисунок молодого эмира в гареме с сигаретой под опахалом павлиньих перьев в руках толстого евнуха за своей спиной и в окружении прекрасных одалисок. Рисунка не видел. В его уме совсем иные образы. Пытался проиграть в уме возможные варианты беседы Ерёмина с Кудашевым. Во что эта беседа может вылиться? Какие цели может преследовать Ерёмин? Как ему лично может понадобиться Кудашев?

Не глядя, распечатал коробку. Вынул сигарету, попытался ее смять по-русски. Сломал. Опомнился.

– Иван Фомич! Ты что мне принес?

Вахмистр по стойке смирно:

– Что просили. Папиросы истанбульские.

– Это не папиросы. Сигареты. Не покупай мне больше. На, забери себе на самокрутки. Принеси мне коробку наших папирос.

Иван Фомич дважды не получал приказаний. Назад и обратно, как мышь. Коробку на стол и бесшумно снова – за дверь. Барин думает!

На новой коробке цветные картинки – бой русской и японской эскадр, скачущие казаки в Манчжурии, надпись в залихватской виньетке: «Товарищество табачной фабрики А.Н.БогдановЪ и Ко, Санкт-Петербургъ». 10 штук – 10 копеек!

Кудашев с помощью Щеглова осваивал «Underwood». Шептались.

– Вот эта штука называется «каретка». Распечатали строку до поля, остановка. Слышите – звонок! Предупреждение «Не применяйте силу». Правой рукой за рычаг отведите каретку вправо до отказа. Самовзводом повернётся вал на новую строку с пробелом. Начинаете печатать с новой строки. Все хорошо. Так, так. Получается! Страничку закончите, позовите меня, я помогу вставить новый лист. Нет, нет! Не учитесь с самого начала нажимать клавиши одним пальцем: потом не переучитесь. Двумя руками… Как на фортепиано!

Кудашеву «Underwood» понравился. Подумал, хорошо бы в свой отдел приобрести. Чернильные мозоли надоели! Через час он уже почти свободно тюкал по клавишам: «Тук-тук-тук-тук-тук! Вжик! Дзинь!». Изредка поглядывал на Джунковского. Полковник за большим столом листал «Дело», много курил, смотрел в окно. Вдруг, бросил пронзительный взгляд на Кудашева, встретился с ним глазами.

– Получается, Александр Георгиевич?

– Да, Евгений Федорович!

– Сделай перерыв, подойдите ко мне.

Кудашев подошел к большому столу, присел на свободный стул напротив Джунковского.

На столе две коробки шахмат. Джунковский аккуратно расставляет фигуры.

– Хотите поставить мне мат, Евгений Федорович? – Кудашев посчитал, что может инициировать беседу.

– Играете?

– Серьезно – нет, не играю. Подростком играл с отцом. Так, баловство, ничего серьезного.

– И то хорошо, – Джунковский накрыл второй шахматной доской уже расставленные фигуры и начал «на втором» этаже расставлять фигуры из второй коробки.

Кудашев понял: играть не будут. Эта шахматная «этажерка» – наглядное пособие для какой-то штабной игры. Заинтересовался.

Джунковский закончил построение. Довольно лукавым взглядом оглядел Кудашева.

– Что знаете о шахматах?

– Теорией не владею. Знаю несколько историй об изобретении этой игры. Знаю имя – Эммауил Ласкер – чемпион мира, победой в прошлом, 1910-м, отнял пальму первенства у Вильгельма Стейница, которому лично проиграл в 1897 году, но реально победил иных претендентов, сам Стейниц в последних чемпионатах не участвовал…

– Браво. Я, честно говоря, не ожидал… А сможете назвать число потенциальных ходов в шахматной партии, Александр Георгиевич?

Кудашев явно был озадачен.