Бирюзовая зима

Ева наморщила лоб, напряженно размышляя.

– Нет, не вспоминаю. Я находила только одно письмо – то, что недавно тебе отдавала.

В первое мгновение я готова была взорваться, а затем вспомнила о приглашении на свадьбу. Я о нем напрочь позабыла. Да уж, теперь Софи и Энди, наверное, не рады, что затеяли торжество. Несчастливая звезда осенила их грядущее бракосочетание. Впрочем, возможно, до тех пор все наладится.

– А что такое с этим письмом? – полюбопытствовала Ева. – Оно важное?

– Может быть, что очень важное. – Я вздохнула и запустила пальцы в волосы. – Оно от Элиаса. К сожалению, я его не получила и не прочла. Ты абсолютно уверена, что нигде на него не натыкалась? Может, ты забыла его мне передать? Это было уже довольно давно. Месяца полтора-два назад.

– Ну все-таки я не до такой степени растяпа, – обиделась Ева. – Может, я и могу забыть о чем-то на один-два дня, но чтобы напрочь – такого еще никогда не случалось.

– Я тебе верю. Просто я не могу понять, куда оно делось.

– Может, его утащила старуха Мейерхубер?

– Кто-кто? – переспросила я.

– Ну, уборщица. Злобная тетка в халате и с сальными волосами.

Я знала двух здешних уборщиц. Одна из них была турчанка, другая – родом из Баварии. Обеих я совершенно не понимала.

– Но зачем ей это делать? – удивилась я.

– Да потому что у нее в голове труха.

– Как это понимать?

Ева потянулась.

– Недель шесть или семь тому назад она подметала лестницу. Я поднимаюсь, и тут она ни с того ни с сего принимается бранить меня по-баварски.

Я засмеялась.

– Серьезно?

– Да-да, – ответила Ева. – Кроме шуток. Сущая фурия.

– Что же она сказала?

– Да я хорошо если половину поняла. Что-то вроде: «Утащили б тебя черти, свинья поганая! Только я подмела, а они ходят, топчут грязными ножищами!» Для меня так и осталось тайной, чего она хотела. У меня обувь была чистая.

Мне живо представилась эта смешная сцена.

– Что же ты ответила?

– Спросила, чего она на меня взъелась. Тогда она прочитала мне целую лекцию: дескать, все мы, студенты, «одинакие», никого «ни в грош не ставим», хотим только, чтобы «за нами дерьмо выгребали». Я посоветовала ей выпить успокоительное. Тут у нее просто крышу сорвало. Замахнулась на меня веником! Пришлось спасаться бегством.

Я хохотала, запрокинув голову.

– Грандиозно! – воскликнула я. – Так ты думаешь, она могла из мести украсть письмо? Она вообще-то знает, в какой комнате ты живешь?

– Конечно, знает. К тому же ее и другие уже не раз подозревали в воровстве. Йорг из комнаты А7, такой длинный и тощий, как палка, знаешь его?

Я кивнула.

– Он недавно забыл в общей гостиной два DVD-диска. Через пять минут вспомнил, вернулся и увидел, что Мейерхуберша спешно выходит из гостиной. И что ты думаешь? Диски пропали.

– Ну ладно, это правда звучит подозрительно. Но письмо-то ей зачем?

Ева пожала плечами.

– Старуха не в своем уме. Из тех, которые сидят целыми днями у окна, следят за соседями и записывают все подозрительное. Читать чужие письма – из той же серии. Думаю, она могла это сделать.

– Хм, – пробормотала я. Двинутая уборщица, которая сует нос в чужие дела и к тому же имеет зуб на Еву… Уж не знаю, принимать эту версию всерьез или нет. Но пока что она единственная.

Тут зазвонил мой телефон, и душа у меня ушла в пятки. Я потянулась к тумбочке и посмотрела на мигающий экран. «Алекс». Я снова смогла дышать.

– Привет, Алекс, – сказала я, нажав кнопку «ответить».

– Эй, что делаешь?

– Лежу на кровати и смотрю в потолок. А ты?

Ева кашлянула, я подняла голову. Она жестами сигнализировала, что собирается в душ. Я кивнула.

– А я уж думала, что я одна занята этим увлекательным делом, – отозвалась Алекс. – Себастьян и Элиас целый день где-то пропадают. А мне до смерти надоело сидеть одной в четырех стенах. Как ты смотришь на то, чтобы зайти ко мне?

– П-ф-ф. – Я надула щеки. – С одной стороны, ничего не имею против, а с другой – не думаю, что это хорошая идея.

– Почему?

Я никогда не была любительницей таких вопросов, но, когда речь шла об Элиасе, ненавидела их вдвойне. И тем не менее я понимала, что вильнуть от ответа не удастся.

– Из-за Элиаса, – тихо проговорила я. – Мне кажется, он не горит желанием видеть меня у себя дома. Он и вчера-то не особо обрадовался, когда обнаружил, что я осталась его ждать.

– «Не особо обрадовался» – это как? Неужели нагрубил тебе?

– Нет-нет, он не грубил. – Я села на кровати и скрестила ноги. Лежать вдруг стало неудобно – слишком я была напряжена. – Но держался очень холодно. А когда я захотела проводить его до квартиры, недвусмысленно дал понять, что он этого не хочет и мне лучше уйти.

– Понимаю, – отозвалась Алекс. Судя по шороху в трубке, она переложила телефон к другому уху. – У тебя есть предположение, почему он так себя вел?

Почему да почему. Я подперла подбородок рукой.

– Точно не знаю. Могу только догадываться. Возможно, он думал, что я пытаюсь утешать его только из сострадания или что-нибудь в этом роде.

– Э-эх, – протянула Алекс. – Слов нет, какие же вы все-таки дураки.

– Спасибо большое.