Бирюзовая зима

Вернувшись в комнату, я плюхнулась на кровать. Огляделась и снова вскочила. Рванулась налево, направо – и снова села. Бросила взгляд на часы. Еще пятнадцать минут. Я опять вскочила. Что еще может мне сегодня понадобиться? Да вроде ничего. Я опять села на кровать. Точно ничего?

Так продолжалось битых десять минут. Ладони у меня взмокли, и сколько я ни вытирала их о джинсы, высыхать они не хотели. Посмотрев на ноги (я как раз тревожно потерла одной ногой другую), я вдруг сообразила, что не обута. Я вскочила в тридцатый раз. И как раз в тот момент, когда я стояла под дверью и надевала кроссовки, в нее постучали.

У меня замерло сердце.

Понадобилось сделать несколько глубоких вздохов, прежде чем я оказалась в состоянии повернуть ручку. На пороге стоял Элиас. Стоял, привалившись к косяку и улыбаясь уголком рта. Глаза его сияли.

– Здравствуй, солнышко, – сказал он.

Я откашлялась.

– Здравствуй.

Тишина.

– Я хотела вернуть тебе толстовку, – пролепетала я. – Но постирать не успела. Времени было мало и…

Элиас перебил меня:

– Сделай одолжение, Эмили.

– Какое?

– Оставь толстовку себе.

– Ос… оставить себе?

– Да, мне будет очень приятно, – отозвался он.

– Я с радостью – но почему ты хочешь подарить ее мне?

Элиас пожал плечами.

– Мне хочется, чтобы у тебя было что-то от меня. К тому же она идет тебе гораздо больше, чем мне.

Сперва я изумилась, потом начала робко улыбаться, а потом скрестила руки на груди и прислонилась к стене.

– Только поэтому? – весело спросила я. – А почему мне кажется, что тебе просто нравится эта идея: я расхаживаю на людях с надписью «Элиас 01» на спине?

Он почесал в затылке и усмехнулся.

– Ну что за ерунда приходит тебе в голову…

Я засмеялась.

– Совершенно абсурдный ход мыслей, да?

– Абсурднее некуда. Правдой тут и не пахнет.

– Ну, раз так, – подытожила я, – тогда я с радостью оставлю толстовку себе. Спасибо.

– Да нет, тебе спасибо, – ответил он. – Большое.

Снова воцарилась тишина. Я теребила рукава свитера.

– Ну что, поехали? – наконец спросил Элиас.

Кивнув, я сунула в карман телефон и ключи; Элиас сделал шаг в сторону, уступая дорогу. Я вышла в коридор, и вместе мы двинулись на улицу.

Уже стемнело, но дни стояли мягкие, совсем не холодные, несмотря на время года. Мы пересекли большой двор, не обменявшись ни словом. Как непривычно находиться рядом с Элиасом и молчать. Я не знала, считать его сдержанность хорошим знаком или плохим. Я и так нервничала, а молчание заставляло меня волноваться еще больше.

Вскоре мы добрались до его машины, и я в ожидании остановилась у правой передней двери. Но Элиас остался на тротуаре, глядя вдоль улицы, ведущей к парку.

– Может, пойдем пешком? – предложил он.

Я наморщила лоб. Не то чтобы я против пешей ходьбы, вовсе нет, но…

– С каких это пор ты ходишь пешком, хотя можешь поехать на «Мустанге»? – осведомилась я.

Он пожал плечами.

– Да ведь здесь недалеко. К тому же пешком удобнее разговаривать, чем в машине. Но если ты непременно хочешь, мы, конечно, можем…

– Нет-нет, – перебила я. – Пойти пешком – хорошая идея.

Он улыбнулся, сунул руки в карманы штанов и подождал, пока я поравняюсь с ним. Я зашагала рядом, скрестив руки и соблюдая некоторую дистанцию.

– Что за кавер-группа, кстати? – поинтересовалась я через несколько метров.

– Если честно, понятия не имею.

– Откуда же ты узнал об их концерте?

– Повсюду развешаны афиши. В них, кстати, говорилось что-то про десятилетний юбилей, – ответил он.

Я пнула камушек, попавшийся под ноги.

– А какую музыку они играют?

– Если верить афишам, рок. Больше, увы, ничего не знаю. Так что, боюсь, могут быть сюрпризы.

– Но рок – это звучит хорошо.

– Я тоже так думаю. Кстати, о музыке. – Он посмотрел на меня. – Значит, диск тебе понравился?

Я потупилась и улыбнулась.

– Да, можно так сказать.

– Я боялся, что тебе это покажется… ну, пошлым или вроде того.

– Пошлым? – переспросила я. – Вовсе нет! С чего ты взял?

– Да просто подумалось…

– Честно говоря, он произвел на меня большое впечатление и даже несколько удивил, – сказала я.

– Удивил? Чем же?

– Ну, скажем так: подобный подарок не вяжется с тем, как ты обычно себя ведешь.

– Как я обычно себя веду? – изумленно повторил он.

– Ну да: клеишься, усмехаешься, отпускаешь пошлые намеки, превращаешь мою жизнь в ад…

Судя по выражению лица Элиаса, мои слова его изрядно развеселили.

– Ах вот ты о чем!

– Да, как правило, именно так ты себя и ведешь.

– Эмили, дорогая, – проговорил он, – я уже говорил, что ты знаешь меня только с некоторых сторон. И я с большим удовольствием покажу тебе все остальные.

Я почувствовала, как к щекам приливает кровь.

– А ты уверен, что сейчас в тебе не говорит, гм… нижняя сторона?

Его губы изогнула неповторимая улыбка, присущая одному только Элиасу.

– Честно говоря, твоя нижняя сторона интересует меня гораздо больше.

Это было так похоже на него: только что был нежен, а теперь снова ведет себя как свинья. Я толкнула его; он тихо засмеялся, покачнувшись, и снова зашагал рядом.

– Как здорово, что ты такая невинная.

Я хотела снова толкнуть его, но на этот раз Элиас увернулся.