Бирюзовая зима

Засунув телефон обратно в карман, я шагнула к закрытой двери. Но перед самым порогом остановилась. Стояла не шевелясь и смотрела на дверь. Там, снаружи, меня ждет кровать. Я вернулась назад, привалилась спиной к кафельной стене и закрыла глаза. Глубоко вздохнула. Но под веками не воцарилась вожделенная тьма – я увидела нас с Элиасом, которые сегодня утром лежали на кровати рядом. Ласкали друг друга. Целовались.

Колени подкосились, и я сползла спиной по стене. Осев на пол, я обхватила руками согнутые колени и уронила на них голову. И заплакала.

Глава 9 Днем и ночью

Я сидела за столом, согнувшись в три погибели. Передо мной в чудовищном беспорядке валялись конспекты, выписки, листочки и ручки. Завтра утром мне предстоял последний экзамен, и только он отделял меня от окончания шестого семестра.

В отличие от многих, занималась я охотно. Задача была несложная: выучить и рассказать. Проще некуда. К тому же зубрежка помогала отвлечься от грустных мыслей.

– Ты не находишь, что пора сделать перерыв? – спросила Алекс.

Я подняла взгляд от конспекта. Лучшая подруга сидела по-турецки на моей кровати и листала журнал. Длинные локоны спускались на плечи и обрамляли хорошенькое личико. Разрез глаз и прямой нос напоминали об Элиасе. Если вглядеться как следует, сразу становилось ясно, что они брат и сестра.

– Я же говорила, что тебе будет скучно.

– Знаю, – ответила она. – Но я не думала, что ты будешь непрерывно пялиться в эти листочки.

– Алекс, в этом же и заключается суть учебы.

Она опустила журнал.

– Но ты вот уже две недели ничем другим не занимаешься, Эмили. Мы даже видеться перестали. Ты постоянно находишь какие-то отговорки. Если бы я сегодня не явилась сама, ты бы опять от меня отделалась.

– Но я действительно занята.

– Эта фраза меня уже задолбала, – ответила она. – Маленький перерывчик-то можно сделать, правда?

Я бросила взгляд на часы, а затем снова на конспекты. Конечно, теоретически вполне можно сделать перерыв. Но хочу ли я этого? Лучше бы Алекс не приходила. Я очень хорошо к ней отношусь и меньше всего хочу ее обидеть, но в этот момент я бы предпочла остаться наедине с учебниками. Сейчас я не могу быть ей хорошей подругой.

Алекс заметила, что я колеблюсь, и соскочила с кровати.

– Давай-ка себя любимых хоть кофейком порадуем – что скажешь?

Кофе. Она прекрасно знала, что это мое слабое место. Я со вздохом кивнула, она довольно улыбнулась и вихрем унеслась. Оставшись ненадолго одна, я вновь уткнулась в конспект семинара.

Я успела пробежать глазами еще страницу до того, как Алекс вернулась.

– Спасибо, – поблагодарила я, взяв из ее рук теплый стаканчик.

Она вернулась на кровать, приняла прежнюю позу и сделала глоток. И тут же зашипела и прижала руку ко рту.

– Это же просто кипяток! Я обожгла язык!

Я вздернула брови.

– Печаль-беда, – посочувствовала я. – Нужно на кофемашины вешать предостерегающие таблички. Иначе ведь ни за что не догадаешься, что кофе-то будет горячий.

– Ну конечно, – обиделась она, – тебе хорошо ехидничать. Ты-то язык не обожгла.

– Я не такая нетерпеливая, как ты.

Она наморщила носик и стала дуть на кофе, надеясь его охладить. Спустя некоторое время она вновь посмотрела на меня, и я сразу узнала этот особый взгляд, который она часто бросала на меня в последнее время.

После той истории с Элиасом мы с Алекс несколько раз случайно пересекались в университете. Перебрасывались ничего не значащими фразами, но рано или поздно обязательно наступал момент, когда воцарялось неприятное молчание – и она смотрела на меня ровно этим взглядом. В такие моменты имя Элиаса нависало над нами многотонным грузом.

– Как ты сдала? – быстро спросила я.

– Ты об оценках? Только завтра узнаю.

– Ну а как предчувствие – хорошее?

– Это же дизайн одежды, – сказала она и усмехнулась. – Чего тут предчувствовать? В конце концов, я ведь сама все придумала.

– А как Себастьян? – продолжала расспрашивать я. Когда Алекс говорит о своем бойфренде, она больше ни о чем думать не в состоянии. Хочется надеяться, сегодня это тоже сработает.

– Весь на нервах. – Она подперла подбородок рукой и стала разглядывать кровать. – Мы в последнее время видимся только по выходным. Но скоро он отстреляется и все станет по-прежнему.

Я кивнула и почувствовала, как судорожно сжался желудок. Скоро все станет по-прежнему. Конец зубрежке. А значит, мне больше нечем будет себя отвлекать. Я сделала глоток и постаралась отогнать эти мысли.

– Что будем делать на каникулах? – спросила Алекс. Ее голос звенел энтузиазмом.

– А, кстати, – сказала я, закусила губу и мгновение разглядывала дрожащую поверхность кофе. – Совсем забыла тебе сказать: через два дня я еду в Нойштадт.

Алекс выпрямилась.

– Как это – ты едешь в Нойштадт?

– Ну да, к родителям, – ответила я.

Ее лицо приняло негодующее выражение. Вот-вот потребует к ответу: с какой стати я не поставила ее в известность заранее – ведь я не могла не понимать, что она наверняка уже что-то запланировала на каникулы.

Но нет, ничего подобного. Недовольные морщинки на ее лице разгладились, уголки губ опустились.