Бирюзовые серьги богини

— Сима, ты должна знать, что освободиться от сознания и погрузиться в другой, чуждый нам и совершенно непонятный мир, может практически каждый, но не каждый способен быть там не просто наблюдателем, а действующим лицом. Этому учат, и не случайного человека. Шаман — это не просто тот, кто уходит в мир духов, это человек, который умеет с ними общаться и защищаться от их нападок, оставаясь в трансе, но контролируя себя. Меня всю жизнь готовили к этому, но и сейчас я еще очень осторожен и стараюсь погружаться только рядом с бабушкой, зная, что она вытащит меня, если что-то пойдет не так. Ты понимаешь меня? Слышишь… алле!

— Я здесь, Арман, просто ты меня выбил своим окриком.

— Я…

— Да, да, я все поняла, не кричи больше. Прости, но разговор затянулся, пока.

— Я совсем забыл, что звонишь ты… извини…

— Ничего. И, знаешь, все же позвони мне, когда поговоришь с бабушкой. А то я теперь буду думать… а дум всяких мне и так хватает, — Сима улыбнулась, смягчив прощание. Но в трубке раздалось только хмыканье.

— Пока, я позвоню…

Положив трубку, Сима достала агатовую бусину из коробки с игрушками. Повертела ее, рассматривая.

— Две луны, молния… «Дух Симы» говоришь? — внимательный взгляд на мужа. Молчание. — Что скажешь? Может быть, нам всем вместе стоит поехать в степь, к той Каменной голове? Я чувствую, близится что-то важное, и это связано со мной, с Алешкой…

— Успокойся. Никуда ехать не надо. К той голове, во всяком случае. Он же сказал, что тогда ты сделала все, что требовалось.

— Что требовалось там, в тот момент. Остались вопросы с белым призраком и с этим, — Сима раскрыла ладонь с амулетом. Призрак монаха появился, когда амулет оказался у меня. Спустя годы я участвую в древнем ритуале, а после узнаю, что беременна, и потом амулет находит мой сын и хранит. Есть связь?

— Не знаю. Возможно. Давай подождем звонка. Обещал же, — Саша упорно не хотел называть казаха по имени.

— И еще. И монах, и амулет явно не принадлежат тем, кто жил в казахских степях пусть даже тысячелетия тому назад, — Сима размышляла вслух, не слыша мужа. — Монах похож на китайца, а амулет и вовсе тибетский. Вопросы, вопросы… Где ответы?

— Ответы надо искать в Тибете, — уверено сказал Саша.

— Да. Я тоже так думаю. Завтра же займусь Тибетом основательно.

Арман собирал вещи и думал. «Кто же ты, моя дорогая Сима? Кто я для тебя? Кто наш сын? Если твое появление в степи не случайно, случайна ли наша встреча? А рождение Алешки?..»

Ветер степи, поднявшись к облакам, вихрем влетел в город. Озадаченный старой женщиной, он нашел ее внука и, настежь распахнув окно его кабинета, принес зов бабушки-шаманки.

Покидая степь только в самые холода, все остальное время живя слитно с природой и бдительно следя за равновесием сил в открытой ей — одной из немногих на земле! — божественной иерархии, бабушка сидела в своей юрте и била в бубен. За семь лет затишья после успокоения духа Великого Воина она впервые почувствовала еле уловимые колебания в мире духов, и те же действующие лица снова вышли на сцену нескончаемых боев сил зла и добра. Но сама сцена переместилась далеко на юго-восток, туда, где в кольце снежных пиков лежала другая степь — суровая, почти нетронутая цивилизацией земля, где духи и демоны все еще обитали воочию…

Глава 12. Предназначение

Мистерию красок, процесс создания самой прекрасной картины на свете наблюдала Чию-Шаго, сидя на краю обрыва, под которым было только небо. Еще темное, но светлеющее на глазах, меняющее покров от густого фиолетового до прозрачного сапфирового, оно безграничным морем растекалось во все стороны, и светло-коралловыми островами всплывали в нем высочайшие недостижимые человеком остроконечные пики гор.

«Да будет неба сапфир!
Пусть желтое солнце — мир
Наполнит светом своим
Оранжево-золотым!
Да будут ночи полны
Жемчужным блеском луны!
Пускай от звезд и планет
Спускается тихий свет,
И радуги окаем
Сияет синим огнем.
Пусть поит дождь океан,
Пусть будет вечной земля,
Родительница добра;
Здесь так зелены поля,
Так много прекрасных стран»,

— пела душа Чию-Шаго Гимн небу, земле и свету, а вслух девочка только мычала, выражая лишь звуками свой восторг.

Когда, каким-то чудом преодолев путь к Стране Снегов, Бахтигуль оказалась на пологом холме, где стояли хижины кочевников, она осталась в одном из легких домов ботцев. Женщина, приютившая странную молчаливую девочку, дала ей имя Чию-Шаго. Это имя означало Немая собачонка.