Бирюзовые серьги богини

Встав рано утром, Сима ехала в машине, просыпаясь вместе с Лхасой. Дух Тибета — вечный, как сама земля, — блуждал над священным городом. Величественная Потала — дворец Далай-ламы, словно парила над городом. Вокруг нее с самого раннего утра отмеривали круги верующие, колотушкой отгоняя духов тьмы. Те, кто прошел три круга, ложились перед дворцом ниц и продолжали молиться, то поднимаясь, то опять падая, распластавшись перед домом того, кто уже почти полвека жил в изгнании. Но в монастырях и храмах как во все времена несли службу монахи, ежедневно обращая свои молитвы к Будде. И не только. Сима сразу, на первой же экскурсии, обратила внимание, что среди верующих, исправляющих священный ритуал, есть такие, которые, вопреки правилам буддистов, обходят ступы против часовой стрелки, так же крутят молитвенные барабаны, а на некоторых изображениях Будд начертан левосторонний знак свастики.

— Смотри, Саш, — поделилась Сима с мужем, — тибетцы до сих пор сохранили свою исконную религию Бон. Даже наш гид, как мне кажется, ее последователь.

Разговаривать было нелегко. Организм жителей равнин с трудом адаптировался к высокогорью. У Симы все время болела голова, засыпая, она ловила себя на том, что дышит вхолостую — воздух будто не доходит до легких. И от этого Сима просыпалась с бешено колотящимся сердцем, раскрывая рот, как рыба. Но все же плохое самочувствие не мешало думать. Сима ходила по монастырям, слушала песни монахов, замирала, когда ветер, словно виртуозный музыкант, ежеминутно импровизируя, играл монастырскими колокольчиками, звук которых негромок, но их мелодичное позвякивание, сливаясь с тихими голосами монахов, взлетало в высокое тибетское небо и дарило особое чувство умиротворения и благодати.

— Я думал, мы будем ходить по горам, а тут… природа так похожа на наши степи и даже пустыни, — Алеша, казалось, был разочарован, поглядывая в окно на невзрачные каменистые холмы, местами покрытые волнами песка. То, что все они были выше четырех тысяч метров, вовсе не производило впечатление. Ведь сама Лхаса стоит на высоте трех с половиной тысяч.

— Доберемся и до гор! — успокоил его отец. — Чтобы сразу попасть в горы, надо ехать на машине со стороны Кашгара — оттуда испокон веков ходили в Тибет караваны, паломники. А мы вот, самолетом, и сразу в Лхасу!

— Через день дорога станет интереснее. Очень красивые ущелья, перевалы, — добавил гид, поняв по тону парня, что он недоволен. — Вы просили показать вам священные места, озера…

— Да, Тензин, все хорошо! Сначала все вокруг Лхасы, потом на запад, — подтвердила Сима и снова откинулась на спинку сидения, чувствуя, как кружится голова.

Перевал Сими-Ла встретил путешественников сплошной облачностью и холодом. Сима выползла из машины, остановившейся чуть ниже самой высокой точки. Она пыталась что-нибудь прочувствовать на перевале имени себя, но аура Тибета так и осталась для нее непробиваемой. Симу окружало плотное кольцо тумана, за которым скрывалась истина. Мысли стали совсем тягучими, сознание еле удерживалось в реальности. Хотелось одного — дышать! Полноценно, всей грудью набирая воздух! Вместо этого Сима закрывала глаза и погружалась в сон, в котором задыхалась от недостатка кислорода и от тревоги, черными струйками вползающей в сердце.

— Поехали отсюда, — с досадой сказала она, вползая на заднее сидение джипа.

— Как ты себя чувствуешь? — Саша смотрел на позеленевшее лицо жены и боялся что-либо еще спрашивать, уловив нотки раздражения в ее голосе.

— Поехали, — выдохнула Сима то, чего нет, и тут же ее грудь поднялась в тщетной попытке наполниться кислородом.

Сима закрыла глаза. Никаких мыслей, никаких ощущений, только колышущиеся серо-черные тени перед взором и шум машины в ушах.

Какие-то слова. Голос Тензина. Но вот словно прорвало плотину: звук ворвался в голову ударами гонга.

— Здесь интересное место. Раньше оно считалось священным. Видите, до сих пор паломники вешают ритуальные флажки. Только теперь не на шесты, а на опору высоковольтной линии…

Машина остановилась. Сима разлепила глаза. Саша с Алешкой уже вышли и направились к флажкам. Понимая, что потом, когда они вернутся, она забудет о своем плохом самочувствии и очень пожалеет, что не посмотрела на священное место, Сима собралась с духом и тоже пошла за своими мужчинами.

Опора выглядела как новогодняя елка: почти до середины она была увешана флажками с начертанными на них мантрами[18]. Но Симу больше заинтересовало озеро внизу. Длинное, больше напоминающее реку, петляющую между отвесными каменными сбросами, идущими прямо от дороги. Вид на озеро закрывал скальный выступ, драконьей спиной выгибающийся над ним.