Бирон

Похоже, в первые дни своего самодержавного правления Анна колебалась. Сначала она как будто собиралась расправиться с составителями кондиций, как об этом свидетельствует записка Феофана Прокоповича с изложением «вин» верховников, подготовленная, вероятно, в преддверии суда над ними. Однако намерение судить «верховников» было отставлено — как и идея созыва дворянского представительства. 4 марта 1730 года был упразднен Верховный тайный совет и восстановлен — как и просило дворянство — Сенат в составе 21 человека. На первых порах туда вошли как вчерашние правители (за исключением отца фаворита, князя Алексея Долгорукова), так и их противники — Остерман, фельдмаршал Иван Трубецкой, Алексей Черкасский, Павел Ягужинский, Семен Салтыков. Вместе с ними в состав обновленного органа вошли прежние сенаторы (В. Я. Новосильцев, И. Г. Головкин) и группа вельмож и генералов — Ю. Ю. Трубецкой, И. Ф. Ромодановский, Г. П. Чернышев, Г. Д. Юсупов, А. И. Ушаков, И. И. Дмитриев-Мамонов, С. И. Сукин, И. Ф. Барятинский, Г. А. Урусов.

Почти все сенаторы участвовали в недавних спорах — как в рядах сторонников ограничения самодержавия, так и его противников. В домах Новосельцева и Барятинского проходили собрания, на которых вырабатывались и текст оппозиционного «верховникам» шляхетского «проекта 364», и первая челобитная дворянства. Г. Д. Юсупов считается одним из инициаторов прошения о восстановлении самодержавия. Почти все остальные подписали либо проект шляхетского большинства, либо компромиссные «верховникам» варианты проектов. «Восстановление» авторитетного и представительного Сената выглядело как желание новой государыни прислушаться к мнению «общенародия» и одновременно — нейтрализовать «верховников» и удовлетворить амбиции чиновничье-бюрократической верхушки. Заодно этот ход позволял не допустить широкого дворянского представительства в органах власти.

При этом императрица и стоявшие за ее спиной советники не рисковали. Во-первых, Анна «не заметила» содержавшуюся в поданных ей 25 февраля челобитных просьбу о выборе сенаторов шляхетством — все они были назначены ее указом. Без внимания остался и проект Феофана Прокоповича о созыве «великого собрания всех главных чинов» не только для суда над «верховниками», но и для «лучшего о том рассуждения и учреждения и других нужд». Образованный и талантливый слуга, каким был Феофан, искренне радовался избавлению страны от «гражданского ада» аристократического правления; но все же он считал возможным привлечь дворянство к обсуждению важнейших задач и таким образом если не ограничить, то упорядочить самодержавное правление.[76] Однако вместе с Сенатом восстанавливалось и действие петровских указов о его «должности» как высшего, но подчиненного императору бюрократического учреждения.

Сами сенаторы, возможно, рассчитывали на ведущую роль в управлении и авторитетность своего мнения для неопытной императрицы — специально для ее участия в заседаниях они подготовили кресло с балдахином. Они выступили против восстановления «государева ока» — поста генерал-прокурора. Анна явилась в Сенат 18 марта и объявила манифест о сохранении православной веры — так она подчеркивала, что, прожив в иноверческом окружении более 10 лет, не утеряла чистоты православия и обязуется его сохранять. После этого она в Сенате не появлялась, но зато время от времени стала вызывать ту или другую группу сенаторов к себе во дворец. Падению значения Сената способствовало и начавшееся размежевание в среде вельмож, объединенных прежде борьбой с Верховным тайным советом.

«Восприятие» самодержавия вывело нашего героя из тени. В марте 1730 года Эрнст Иоганн получил официальное положение при дворе вместе с должностью камергера — пока одного из нескольких.

28 апреля 1730 года Москва проснулась от перезвона колоколов. Настал день коронования новой императрицы России. В обед, когда расселись за столы, уставленные в Грановитой палате, началось всеобщее веселье и в покоях старого кремлевского дворца, и на Красной площади, куда собрался «подлый» московский люд. За первыми тостами последовали милости: новые чины, орденские ленты, а простонародью — фонтаны вина и зажаренные бычьи туши. Коронационные торжества сопровождались красочными фейерверками, изображавшими Анну с рогом изобилия, откуда выпадали короны, скипетры, а также «фрукты и разные листы».