Бироновщина. Два регентства

Длиною домъ былъ въ 8 саженъ, шириною въ 2 1/2 и вышиною въ 3. Накладывались ледяныя плиты какъ кирпичи, одна на другую, обливались тотчасъ водой и силою мороза скрѣплялись прочнѣе, чѣмъ лучшимъ цементомъ. Когда ледяное зданіе было доведено до крыши, то впереди оно украсилось ледянымъ крыльцомъ съ рѣзнымъ фронтисписомъ, а крыша — ледяной галлерейкой съ ледяными статуями. По четыремъ угламъ дома воздвигались ледяныя пирамиды, по сторонамъ крыльца появились ледяныя пушки и мортиры, а передъ ледяными же воротами съ горшками ледяныхъ цвѣтовъ и сидящими на нихъ ледяными птицами — два большихъ ледяныхъ дельфина. Въ послѣднихъ же числахъ января около дома, откуда ни возьмись, выросъ вдругъ громадный ледяной слонъ, а на спинѣ y него и по бокамъ — по ледяному персіанину.

Лилли такъ заглядѣлась на это послѣднее чудо, что не разслышала даже, какъ позади ея отворилась дверь, и замѣтила вошедшую только тогда, когда та взяла ее за талію и стащила съ подоконника.

— Ахъ, это вы, Юліана?

— Съ ума ты сошла, моя милая, что въ такой морозъ высовываешься изъ форточки!

— Въ деревнѣ я къ морозу давно привыкла, — отвѣчала съ беззаботнымъ смѣхомъ Лилли, затворяя форточку, — а теперь свѣтитъ еще солнце… И какъ хорошъ теперь на солнцѣ Ледяной домъ: точно весь хрустальный! А эти дельфины, этотъ слонъ… Выгляните сами только на минуточку…

— Чтобы схватить воспаленіе легкихъ? Благодарю покорно! — сказала Юліана. — Другое еще дѣло, если бъ въ шубѣ побывать тамъ на мѣстѣ…

— Дорогая Юліана! вотъ было бы чудно! Пойдемте сейчасъ, уговоримъ принцессу…

Лилли такъ порывисто обняла и поцѣловала чопорную фрейлину, что та не успѣла даже уклониться и не знала, сердиться ей или нѣтъ.

— Ну, ну, ну! Ты все забываешь, что ты уже не ребенокъ, а большая барышня, и не въ деревнѣ, а во дворцѣ.

— Но вы попросите принцессу, да? Она сама, можетъ быть, тоже пойдетъ съ нами?

Юліана уже не упорствовала. Анна Леопольдовна, какъ всегда, отдыхавшая на своей отоманкѣ съ романомъ въ рукахъ, выслушала обѣихъ съ обычной флегмой, но отъ посѣщенія съ ними Ледяного дома наотрѣзъ отказалась.

— Скоро и безъ того вѣдь увидимъ. Свадьба карликовъ будетъ уже 6–го февраля; остается, стало быть, всего двѣ недѣли.

— А потомъ опять ее отложатъ! — воскликнула Лилли. — Вѣдь сперва назначили ее въ январѣ, на канунѣ дня рожденія государыни…

— Да; но въ этотъ же день будетъ торжественное вступленіе нашихъ войскъ. Волынскій совершенно правъ, что такому національному торжеству не вмѣстно быть въ одинъ день съ шутовскою свадьбой. Если же вамъ, мои милыя, ужъ такъ не терпится осмотрѣть этотъ Ледяной домъ, то ступайте туда однѣ безъ меня.

— Да безъ васъ, принцесса, насъ туда не пустятъ!

— А я скажу Эйхлеру.

Эйхлеромъ, который, въ качествѣ не только секретаря Волынскаго, но и тайнаго секретаря самой государыни, постоянно бывалъ y нея за приказаньями, дѣло было ей доложено, и съ ея стороны отказа въ столь скромной просьбѣ наслѣдницы престола, разумѣется, не было. Самъ Эйхлеръ вызвался быть путеводителемъ гоффрейлины принцессы.

Когда они втроемъ: Юліана, Лилли и Эйхлеръ, морознымъ, но солнечнымъ утромъ спустились на Неву къ Ледяному дому, то y ледяныхъ воротъ, къ немалому удивленію Лилли, ихъ встрѣтилъ ея товарищъ дѣтства, Самсоновъ, притомъ не въ лакейской уже ливреѣ, а въ довольно щегольской суконной однорядкѣ и въ мѣховой шапкѣ.

— Да вы откуда его знаете? — спросилъ по–нѣмецки Эйхлеръ Лилли. Та объяснила.

— То–то онъ такъ просилъ меня взять его сегодня съ собой! — улыбнулся Эйхлеръ. — Могу съ своей стороны засвидѣтельствовать, что такого «молочнаго брата» вамъ нечего стыдиться: я нашелъ въ немъ очень полезнаго сотрудника.

— Но вѣдь онъ — камердинеръ г–на Волынскаго…

— Былъ имъ. Когда мнѣ пришлось посылать во всѣ концы Россіи требованія о присылкѣ «маскараднаго» персонала для шутовской свадьбы, y меня не достало переписчиковъ. Тутъ оказалось, что Самсоновъ умѣетъ тоже писать, и почеркъ y него преизрядный. Съ разрѣшенія моего шефа, я привлекъ его къ перепискѣ; потомъ и къ сведенію счетовъ; а наконецъ и ко всему маскарадному дѣлу, потому что никто лучше его не знаетъ объясняться съ этими безмозглыми инородцами. Господь его вѣдаетъ, какъ это онъ подлаживается къ ихъ младенческимъ понятіямъ, какъ умѣетъ втолковать имъ все, что нужно. Словомъ, молодецъ на всѣ руки! — заключилъ Эйхлеръ и покровительственно похлопалъ Самсонова по плечу.

— Не понимаю, г–нъ Эйхлеръ, какъ вы можете говорить такъ много на морозѣ! — замѣтила Юліана, пряча свой покраснѣвшій уже носъ въ муфту.

— А вы, баронесса, озябли? Простите великодушно! Сейчасъ затоплю для васъ каминъ.

— Это гдѣ?

— Да тутъ же въ Ледяномъ домѣ.

— Ледяной каминъ?

— Да, и ледяными дровами. Прошу за мною.

Проведя ее на крыльцо Ледяного дома, а оттуда въ одну изъ двухъ комнатъ, онъ зажегъ въ ледяномъ каминѣ ледяныя же полѣнья, облитыя, какъ потомъ разъяснилось, нефтью.