Биржа для блондинок

За соседним столиком, заставленным пустыми пивными кружками, шумная компания подвыпивших работяг смущенно притихла – все настороженно и с нескрываемым любопытством уставились на нас. Наверняка они недоумевали – что могло быть общего между нами? Но по нашим мрачным лицам было видно – эти такие абсолютно разные мужики ведут непростой, серьезный разговор. Виталик удрученно ковырял вилкой уже остывший шашлык, а я слушал его и, если честно, не знал, что ему сказать.

– А родители у тебя где? Они знают? – спросил я первое, что пришло в голову. Если ему сейчас 26, родители должны быть живы.

– Родители в Перми. Не могу я к ним пока прийти побитой собакой. Понимаете, Александр Михайлович? Стыдно…

В голосе Виталика послышалось отчаяние, он опять замолчал, а через несколько минут, собравшись с духом, продолжил:

– Мама была категорически против продажи квартиры, отчим, естественно, тоже. Квартира-то отцовская – он погиб в Чечне 11 лет назад. Мало того, что сейчас сестра к ним вернулась, так еще и я… здоровый лоб. Когда уезжал – был на коне, обещал матери шубу привезти… ну, стандартный подарочный набор. Короче, говорил, что жить в Москве буду… А сейчас?

– Что же думаешь делать? Так и будешь сшибать по сотне? Сколько у тебя осталось от депозита?

– Все, что осталось, ушло на коммунальные платежи хозяйке квартиры, и еще сеструху отправил обратно домой.

– Понятно… Значит, все до копейки потерял? – Я очень старался, чтобы Виталик не почувствовал даже малейшего осуждения в моем голосе. Ему и так паршиво. Комментарии типа «Ну как тебя так угораздило!» или «Что же ты стоп не поставил?» и прочая подобная ерунда в данной ситуации прозвучали бы, по меньшей мере, насмешкой. – И давно так бомжуешь?

– Да недели две пока. Домой, конечно, поеду, но чуть позже. Куда мне деваться? Друзей не хочу своими проблемами грузить. Просто сейчас не могу ни на кого смотреть – хочу один побыть. Тошно мне.

Еще бы… Его состояние я понимал прекрасно – за свою трейдерскую карьеру достаточно повстречал людей, сливших на рынке не один депозит.

«Как же похожи одна на другую такие истории! Даже не через одного, а, пожалуй, каждый неудачник может рассказать о себе что-то подобное», – с грустью подумал я. Именно поэтому все лекции и семинары я начинаю с того, что призываю слушателей честно перед самими собой проанализировать свою мотивацию: «Чего вы хотите от рынка – эмоций, адреналина или стабильного заработка? Можете ли вы быть сверхдисциплинированными и железно исполнять определенные правила? Если хотите добиться успехов в трейдинге, вам прежде всего надо учиться, как учатся на инженера, врача и т. д. Эта работа ничем не отличается от любой другой, за исключением, может быть, того, что психологически она тяжелее».

Почему большинство проигрывает? Да просто потому, что они становятся слишком зависимыми от рынка, начинают что-то доказывать себе и ему, пытаются отыграться… А трейдинг не должен быть единственной целью в жизни. Конечно, не все умудряются, как Виталик, продать квартиру, но это, видимо, издержки возраста. Хотя и взрослые дяди иногда способны на аналогичные глупости… Пока не случилось с ним еще чего-нибудь похуже, надо его срочно отправлять домой – там он оклемается, найдет обычную работу. И, может быть, забудет про рынок.

– Значит, так. Бери себя в руки. Хватит заниматься самобичеванием! Раньше-то о чем думал?! – я чуть было не пустился в нравоучения. Хотел ведь сдержаться! – Сейчас прямо на вокзал и поедем. Наслонялся уже по полустанкам. Достаточно! Хорош в депресняке биться! Отдохнешь, придешь в себя, вернешься в Москву, а там дальше решим, что с тобой делать.

В тот майский вечер я еще надеялся, что смогу убедить Виталика – в 26 лет будущее существует несмотря ни на что.

В такие минуты мне вспоминаются слова Ф. С. Фитцджеральда, обращенные к его дочери Скотти: «…в те моменты, когда тебя душит отчаяние, когда тебе кажется, что ничего не получается и что невозможно ничего сделать, вот знай, дорогая Скотти, только в такие моменты ты по-настоящему идешь вперед!»

* * *

Поезд летел навстречу станции Ростов-Ярославский, и хотя машинист начал потихоньку снижать скорость, это было заметно только ему одному. До конца смены оставалось чуть больше часа, бутылка холодного «Клинского» ждала его сразу по прибытии на станцию. Дома, конечно, готовился горячий ужин, но когда еще он до него доберется? Жена прислала сообщение: борщ из базарной говядины с сахарной косточкой уже стоял на плите. Есть пока не хотелось, но, как только он представил стол, заставленный тарелками с домашним салом, огурчиками, посоленными заботливой тещей, и его любимой молодой картошечкой с укропчиком, – в животе громко заурчало.