Биржевые маги. Интервью с топ-трейдерами

Начинают — как только золото вырастает до 676 долл.[69] Но тогда вы сохранили позицию?

Да, ибо тогда царил хаос. Такое не могло продолжаться долго — это был предсмертный вздох рынка золота.

Вы уловили какие-то симптомы истерии в завершающем рывке рынка или дело было в значительной переоцененности золота?

И в том, и в другом. Цена была завышена, но в основном, как вы удачно выразились, это были симптомы истерии. Кто в состоянии сыграть против паники, тот почти всегда будет в выигрыше.

Значит, обнаружив панику, вы автоматически выступаете против нее?

Паника, или истерия, сама по себе является лишь катализатором, который вынуждает меня внимательнее следить за происходящим. Но это вовсе не означает, что я должен что-то делать.

Тогда, в начале 1980 года, я чувствовал, что относительно золота мир настроен пессимистично. За несколько месяцев до того Волкер, став председателем Федеральной резервной системы, заявил, что мы справимся с инфляцией. Мне казалось, что у него были серьезные намерения. К тому же я ожидал спада на рынке нефти и знал, что если она подешевеет, то упадет и золото.

Вы считали, что золото и нефть должны идти вместе, или полагали, что так думают все вокруг?

Так думали повсюду в мире.

Но вы действительно считали, что такая связь существует?

Я знал, что это не так.

Я задал этот вопрос, поскольку всегда считал, что корреляция цен на золото и нефть была случайной.

Именно случайной. Просто короткий период времени цены на золото и нефть двигались согласованно.

Предположим, что вы считаете зависимость между какими-то факторами надуманной. Станете ли вы проводить сделку, опирающуюся на эту зависимость, только потому, что в объективность этой зависимости верят все вокруг?

Это случается редко. Обычно я опираюсь на то, что считаю фактом, реальностью. В данном случае решающую роль сыграло то, что я всерьез воспринял заявление Волкера о его намерении сломать хребет инфляции. А то, что нефть в любом случае вот-вот должна была подешеветь, послужило лишь толчком.

По сути, решающий момент наступил в октябре 1979 года, когда Федеральная резервная система изменила политику, начав контролировать вместо процентной ставки рост денежной массы. Однако рынок золота это проигнорировал и еще несколько месяцев продолжал расти. Видимо, в подобных ситуациях рынки настолько охвачены истерией, что не обращают внимания на изменение фундаментальных факторов?

Совершенно верно. Иной раз поражаешься: происходит нечто важное, а рынок развивается так, словно бы ничего не случилось. Но теперь я достаточно опытен и знаю, что если я что-то понял, то это не значит, что всем вокруг это тоже стало ясно. Многие продолжают покупать или продавать только потому, что прежде это оправдывало себя.

Выходит, если рынок не реагирует на какие-то важные новости, как было в случае изменения политики Федеральной резервной системы в октябре 1979 года, то это не принижает значимости самих новостей?

Нисколько. Если рынок продолжает двигаться вопреки меняющимся условиям, особенно когда это происходит в форме истерической кульминации, то знайте — возможность для сделки представится сама собой.

Не припомните ли какого-нибудь свежего примера?

Пожалуйста: октябрь 1987 года. Кстати, 19 октября — день моего рождения. На конец 1986 года и начало 1987 года я предсказывал еще один большой рост рынка акций, за которым последует наихудший с 1937 года медвежий период. Я, правда, не знал, что все произойдет в мой день рождения и станет лучшим подарком за всю мою жизнь.

А вы предполагали, что падение будет таким глубоким?

В январе 1987 года в интервью Джону Трейну я заявил: «Скоро рынок опустится на 300 пунктов за один день». Он посмотрел на меня как на идиота. Я предполагал, что индекс Доу-Джонса будет около 3000, следовательно, 300 пунктов — это только 10 процентов. В 1929 году рынок за один день упал на 12 процентов. Учитывая характер тогдашних рынков, 10 процентов за один день не казались такой уж крупной подвижкой. К тому времени уже случались дни с падением на 3, 4 и 5 процентов.

Поэтому я подумал, что рынок вполне может упасть на 300 пунктов за один день. Но я и представить себе не мог, что в действительности он упадет на 508 пунктов.

Почему, предсказывая обвал рынка акций, вы избрали для сравнения 1937 год?

Потому что в 1937 году индекс Доу-Джонса за полгода упал на 49 процентов. Я предсказывал крупный, стремительный, глубокий и страшный обвал, который не будет похож на падение, например 1973-1974 годов, когда рынок съехал на 50 процентов, но за два года.

Почему вы взяли за основу 1937 год, а не 1929-1930 годы?

Потому что в 1929-1930 годы продолжалась крупная депрессия. Я знал, что у нас будет медвежий рынок, вызванный крупным финансовым обвалом. Но я не был убежден, что у нас будет депрессия.

Я различал финансовый и экономический крах.

Почему вы ожидали финансового краха?