Биржевые маги. Интервью с топ-трейдерами

слабинку, чтобы сломать меня. Труднее всего было справиться с краской на лбу — она никак не

оттиралась. Вот зараза! [Он смеется.] Но я не сдавался и, в конце концов, победил. Считаю это своим

большим достижением. Эмоции со временем улеглись, а вместе с ними забылась и боль от

пережитого.

Суровая подготовка морского пехотинца дала мне уверенность в том, что я могу быть лучше, чем

ожидал. Точно так же, как Амхерст укрепил меня интеллектуально, морская пехота закалила меня

телесно. Пройдя через оба эти испытания, я поверил, что мне по силам почти всё — надо только

упорно трудиться и создать фундамент своего успеха в торговле. Не поймите так, будто все это сразу

сработало. Вовсе нет.

Уйдя со службы, я вернулся в Колумбийскую школу и подрабатывал всякой повременной

тягомотиной, пока не получил степень магистра управления и бизнеса (М.В.А.). Первую настоящую

работу в качестве аналитика рынка ценных бумаг я получил в фирме «Kuhn Loeb». Я

специализировался на частных инвестициях в области здравоохранения и пробыл там два года. Мне

стало ясно, что, для того чтобы добиться повышения зарплаты в этом бизнесе лучше всего сменить

место работы. Ведь работодатели, на которых ты уже работаешь, ни за что не согласятся платить

столько, сколько те, кто только еще зазывает к себе.

В 1972 году я перешел на работу в фирму «N». Не уточняю ее названия и прочих деталей по

причинам, которые станут понятны далее. Этот период оказался одним из самых трудных в моей

жизни и карьере. В фирме работали тридцать аналитиков, поделенных на три группы из десяти

человек каждая. Поскольку директор по исследованиям сам работать не хотел, он поручил одному из

старших аналитиков каждой группы рецензировать работу других аналитиков. Цель этого

заключалась в том, чтобы до публикации наших исследовательских отчетов их изучили и

покритиковали другие члены подгрупп.

Я подготовил медвежий прогноз по акциям холдингов медицинских стационаров, утверждавший, что со временем эта отрасль опустится до уровня доходности сферы коммунальных услуг. Согласно

установленному порядку, мой проект был роздан коллегам-аналитикам, один из которых,

возвращаясь на самолете из Калифорнии, крепко выпил и проболтался о прогнозе клиенту. Более

того, он даже переслал ему копию еще не законченного отчета. Как он посмел разглашать мой

прогноз?! В результате акции пошли на дно еще до выхода отчета, потому что этот клиент начал

распространять слухи о том, что к публикации готовится негативный прогноз.

Это был горький опыт. Целых шесть часов мне пришлось давать свидетельские показания перед

комиссией Нью-Йоркской фондовой биржи. «Мы поддержим вас, но только до тех пор, пока наши

интересы будут совпадать», — предупредил меня юрисконсульт нашей фирмы.

Вы понимали тогда, что произошло?

Нет. Но я решил, что всё уладится, если я скажу правду, как и сделал. И был полностью оправдан; на

бирже поняли, что меня подставили. В конце концов, тот аналитик из лекарственного сектора во

всем признался, ибо один из чиновников биржи, сопоставив все факты, понял, что произошло. Да, это было тяжелое, мучительное испытание для меня, мне было просто тошно. Я закрылся в своем

кабинете и перестал работать. У меня не осталось ни сил, ни воли, ни желания успеха.

Чем вы тогда занимались?

По-прежнему составлял отчеты, но не вкладывал в них душу. Вдобавок ко всему пережитому это

было в начале 1973 года, и я чувствовал, что рынок формирует вершину. К тому времени я всерьез

увлекся техническим анализом и знал, что уже много месяцев назад линия роста/падения прошла

крупную вершину. Для меня это означало, что и рынок, и акции, которые я отслеживал, пойдут вниз.

Люди же по-прежнему интересовались ценами на всякие бантики, предлагавшиеся компаниями. У

меня не хватало духу писать бычьи отчеты. Ведь если цены на акции компании идут вниз, то какая

разница, сколько продается таких приманок. Я отслеживал акции роста, которые тогда продавались с

превышением доходности в сорок-пятьдесят раз. Все это было так смешно!

Вам мешали писать медвежьи отчеты? Кстати, какова судьба того разглашенного прогноза?

В то время никто на Уолл-стрит не делал медвежьих прогнозов. Мне разрешили закончить тот отчет

по медицинским холдингам, но вряд ли его собирались оглашать. Однако после произошедшей

утечки руководство, естественно, было вынуждено срочно его напечатать, чтобы спасти свою

шкуру.

И чем всё кончилось?

На медвежьем рынке я потерял работу и четыре месяца был не у дел. Это было очень интересное

время, так как, по-моему, лучше всего учишься на трудностях. У меня было около 20000 долл. —

огромная по тем временам сумма, — и я собрался торговать. Мне подвернулся один парень, который

был по-настоящему одержим разработкой компьютерных программ для торговли на товарных

рынках. Для прогона этих программ, которые теперь могут крутиться на любом персональном

компьютере, ему приходилось арендовать время на тогдашних громадных машинах. Парнишка

использовал варианты скользящих средних и тому подобное. Я вложил в это свои деньги и потерял

большую их часть вместе с мечтами об успехе.