"Бис" для суфлёра (СИ)

Закончив с едой и расплатившись, они выдвинулись в сторону больницы. И чем ближе они подходили, тем сильнее Гермиона замедляла шаг. Адам толкнул её плечом.

— Идёмте, всё будет в порядке. В крайнем случае, вы всегда можете поговорить о зельях, — улыбнулся он, — или зайти ко мне. Если я буду свободен — всегда рад вас выслушать.

— Спасибо, — протянула Гермиона, поднимая взгляд на окна больницы.

Тяжело вздохнув, она переступила через порог.

В палате помимо Гектора уже находился Беркс. Они, казалось, ждали её, потому что как только Гермиона вошла, доктор начал говорить.

— Опухоль увеличилась за эти два месяца, так что мы начинаем терапию, — сказал он. — Думаю, это займёт десять дней, а не неделю, как планировалось изначально. По поводу посещений правила не изменились, но с десяти до двенадцати сэра Гектора в палате не будет. Так что, не уверен, что есть смысл приходить так рано, мисс…

— Нет, всё в порядке, я буду к восьми.

— Что ж, тогда, я удаляюсь. Адам зайдёт к вам вечером, Гектор, с моим назначением и расскажет вам о процедуре.

— Спасибо, целитель Беркс, — отозвался дядя.

Гермиона слабо улыбнулась, заметив, как приосанился Беркс, когда его назвали целителем.

Она упала в кресло, призывая карты для подрывного дурака, а Гектор подставил столик между ними.

* * *

Находиться на Заседании без Риддла было не по себе. Абраксас, как оказалось, достаточно привык к нему за этот год — их переглядки, невидимая поддержка, ощущение некой целостности, когда рядом был Риддл, всего этого не хватало. Это, казалось, ощущают все Рыцари, пришедшие сюда.

Том не писал ему ни разу за эту неделю — очевидно, пока новостей не было, но, по крайней мере, Ростислав прислал письмо Антонину, успокоив, что он принял Риддла и готовит для него обширную программу знакомств. Постепенно, шаг за шагом, они приближались к тому, о чём мечтали ещё со школы. Это вдохновляло и воодушевляло, Малфой практически не жалел о том, что станет Министром Магии, ведь это ускорит многие процессы. Все процессы, если точнее. Окружённые правильными людьми, они начнут с Британии, закрыв её от маглов, ужесточив Статут, а потом и все остальные страны присоединятся к ним. Магическое сообщество будет в безопасности.

На первом курсе он смеялся над маглами, ведь его с детства учили, что превосходство на стороне магов. И тогда Риддл популярно объяснил всем, что маглы — не безобидны. Что они не примут что-то новое. Он открыл им глаза на политику Дамблдора, а проведя расследование они были поражены тому, что узнали о волшебнике. Стало очевидно, к чему хочет подвести Дамблдор, а благодаря Тому школьники поняли, почему этого нельзя допустить. Нельзя раскрываться перед маглами, они превосходят численностью, они опасны, у них сильнейшее оружие, их технологии способны распотрошить, в буквальном смысле, всё, что не вписывается в их порядок нормы. С тех пор они медленно, да, но верно, шли к чёткой цели. И в данный момент Абраксас чувствовал, что они близко. За этот год они сделали огромный скачок, к которому готовились больше пятнадцати лет.

Септимус бы им гордился.

Абраксас взглянул на мисс Грейнджер — её место было почти напротив его, — ведьма сидела, уткнувшись в сложенные листы пергамента и выглядела задумчивой. Она повертела карточку с планом Заседания и слегка хмурилась. Наверное, снова наткнулась на имя Лича с его очередным предложением по тёмным артефактам.

— Приветствую Всех на Заседании Визенгамота номер четыре тысячи семьдесят. Верховный Чародей Визенгамота — Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор. Секретарь заседания — Эмис Шеклболт, — объявила ведьма, заставив Абраксаса оторваться от разглядывания мисс Грейнджер.

— Благодарю, Эмис, — доброжелательно отозвался Дамблдор. — Начнём с отчётов, — он пробежался глазами по списку, а потом поднял голову, — мистер Мокридж.

Абраксас против воли взглянул на мисс Грейнджер, которая, как он и ожидал, прожгла Мокриджа взглядом. Порой она совершенно не скрывала свои эмоции. Настолько, что Малфой решил, что она делает это нарочно. Он вряд ли мог считать себя экспертом по Гермионе Грейнджер, но он общался с ней достаточно, чтобы знать, как она умеет закрываться. Её крепкую каменную стену нельзя было пробить, когда дело касалось чего-то, что её волнует на самом деле. Конечно же, это не касалось её отношения к главе Отдела по регулированию магических популяций — здесь она была кристально честна, демонстрируя свою неприязнь — справедливую, по мнению Абраксаса. Однако, когда речь заводилась о её прошлом, будущем, сэре Гекторе или важных делах, она вкладывала последний кирпичик в свою стену, запирая себя внутри, и закрывалась на все защитные заклинания. Однако, были и пути обхода: когда разговор переставал напоминать допрос, ведьма понемногу открывалась. И Том, и Антонин говорили об этом. Сам Абраксас никогда не общался с ней так близко, чтобы они оба могли хоть немного расслабиться.

После Мокриджа отчитались Крэбб и Трэверс. Из-за того, что число регулярных заседаний увеличилось перед выборами, сами встречи стали короче.