Бисер для трех поросят

Открывшееся зрелище превзошло все мои ожидания. Из мебели в единственной маломерной комнате осталось, по всей видимости, только то, что нельзя продать. А поскольку в нашей небогатой стране продать можно практически все, то и мебели почти совсем не осталось. Исключение составляли лишь допотопная железная кровать и две колченогие табуретки, служившие импровизированным столом. Последний буквально «ломился» от яств. То есть на нем имелась початая литруха, буханка хлеба и селедка, выложенная неаппетитной кучкой на обрывке газеты. В углу комнаты живописно выстроилась батарея пустых бутылок от разномастного дешевого пойла. Кроме мужика, который открыл мне дверь, в квартире пировало еще двое алкоголиков. Один из них, свернувшись калачиком, уже дремал прямо на полу под окном. Другой, надо понимать, Вован, восседал на кровати, сжимая в руках щербатую чашку, заменявшую водочную рюмку. Завидев меня, он растянул губы в счастливой улыбке и немного подвинулся, освобождая посадочное место. Его приятель плюхнулся рядом прямо на пол. По газете мимо селедки вяло прошествовал толстопузый таракан.

— Я ищу Пришвина Всеволода Георгиевича, — начала я, не собираясь злоупотреблять гостеприимством, — вы не подскажете, как его найти? Мне известно, что раньше он был прописан по этому адресу.

— А зачем он тебе сдался? — Вован подозрительно прищурился. Он уже изрядно принял на грудь, но отдельные проблески сознания еще теплились в его мутном взгляде.

— У меня к нему дело, — я придала интонациям официальный оттенок.

— Денег нема, — немедленно ответствовал он, — а выселять права не имеете. Квартира приватин-зи… тьфу… прихватви… елы-палы… приватизирована, вот, — удалось-таки выговорить ему мудреное слово.

— При чем тут квартира?

— Ты из жилконторы?

— Не-а, я сама по себе.

— Значитца, выселять меня не будут?

— Наверное, нет, — согласилась я, сообразив, что он принял меня за должностное лицо, мечтающее разжиться у него коммунальными платежами. — У меня к Всеволоду Георгиевичу дело сугубо личное, — пояснила я.

— Ну?

— Что — ну?

— Что за дело у тебя?

При этом он опрокинул в себя содержимое щербатой чашки, после чего щедро наполнил ее водкой и протянул мне. Я испуганно отпрянула и проблеяла:

— Дело касается только Пришвина. Вопрос очень важный. Вы знаете его новый адрес?

— А я со старого не съезжал. Уже почитай тридцать годиков с гаком тут обитаю.

— В каком смысле?

— А в таком. Моя квартира! — Вован засунул руку по матрас, пошарил там, после чего извлек на свет божий затертый целлофановый пакет с бумагами. — У меня все документы в порядке.

Я машинально взяла из его рук пакет и достала оттуда измятые листы. Взгляд пробежал по первой попавшейся бумаге, которая оказалась свидетельством о разводе Пришвина Всеволода Георгиевича с некоей гражданкой Пришвиной Зоей Николаевной. На следующем листке, заверенном нотариусом, значилось, что Пришвин наследует половину дома в селе Горемыкино после смерти Пришвиной Агафьи Прокоповны. До меня стало постепенно доходить. Полную ясность в ситуацию внес военный билет, обнаруженный среди прочих бумаг. И хотя молодой лопоухий парнишка, смотревший на меня с пожелтевшей черно-белой фотки, мало походил на заспиртованного Вована, сомнений не осталось: асоциальный элемент передо мной — не кто иной, как искомый Всеволод Георгиевич.

Я как стояла, так и застыла соляным столбом в центре комнаты. Идиотизм какой-то получается. Откуда у алкоголика со стажем шикарный ресторан в центре города? Может, это какой-то совсем другой Пришвин? Фамилия сама по себе не слишком оригинальна. Даже писателя помню с такой фамилией. Мало ли в нашем городе Пришвиных. И имя-отчество может быть случайным совпадением. Но тогда почему именно этот адрес указан в уставных документах ресторана? Мысли в моей голове окончательно запутались и распутываться не собирались.

— Ты пить-то будешь? — Вован, он же Всеволод Георгиевич, вожделенно поглядывал на содержимое чашки, которую по-прежнему бережно сжимал в руках.

— Спасибо, я за рулем, — выдавила я и поспешно спросила: — Скажите, вам название «Этуаль» ни о чем не говорит?

— «Эту…» чево?

— «Этуаль», в смысле «Звезда» в переводе с французского.

— …Марс знаю, и эту, как ее… Венеру, мать ее за ногу, тоже знаю. «Туаля» никакого не знаю. Да и на хрен мне звезды-то нужны?

Я не стала уточнять, что и Марс, и Венера — это планеты, а не звезды, поскольку в последнем своем утверждении хозяин квартиры был абсолютно прав: звезды ему на хрен не нужны. Хотя, надо думать, исключение составляют звездочки на коньячных этикетках. Но, подозреваю, и сей благородный напиток Вован давненько не пригублял по причине полной финансовой несостоятельности. Где уж тут ресторану взяться?

— Не могли бы вы показать свой паспорт? — У меня оставалась последняя надежда, что путаница с его фамилией и адресом каким-то образом разрешится.

— Паспорт?.. Так он тоже там, в бумагах. У меня с документами все в ажуре. Я ж усе понимаю… Нашему человеку без документов, как говорится, и не туды, и не сюды.