Бисер для трех поросят

— Беда, да и только, — с трагизмом в голосе произнесла я, — мы уже не знаем, что и думать. Не мог же он куда-то уехать, не предупредив никого на работе. Может, ему плохо дома стало или, например, случилась утечка газа… Вы не подскажете, у него нет приятелей среди соседей?

— Вроде бы нет, он вообще какой-то нелюдимый. Но зато у меня есть ключи от его квартиры.

— Ключи?! — не поверила я в такую удачу.

— Ага. У него около года назад кран прорвало, а его самого дома не было. Так пока искали слесаря, пока вскрывали дверь, он до первого этажа всех затопил. Потом ремонты оплачивал. С тех пор запасные ключи всегда у меня держит. Сейчас принесу.

Чудеса, да и только! Мало того, что безмозглая тетка открывает свою дверь кому попало, так еще и готова первого встречного впустить в чужую квартиру. Даже документов у меня не спросила. Но, как бы там ни было, стоит воспользоваться возможностью и обследовать жилье Глеба Николаевича.

Зазвонила моя мобилка. Озабоченный Женькин голос поинтересовался:

— Ты где, Маруська?

— Далеко. Тебе что надо?

— Скоро вернешься?

— Минут через сорок-пятьдесят. — Я прикинула время, которое потребуется, чтобы на такси вернуться к дому Гросса за своей машиной.

— Поторопись. Я через полчаса должна буду отлучиться. Гришаня улетает с малым в Вологду. Хочу смотаться в аэропорт поцеловать сына на дорожку.

— Неужели блудная мамаша вспомнила про ребенка? — не удержавшись, подколола ее я.

— Не юродствуй. Меня не будет больше часа. Так что давай, подтягивайся.

— О'кей, до встречи!

В этот момент старушка соседка одолела последний замок на двери Глеба Николаевича, и я поспешила за ней в квартиру.

— Батюшки светы! — ахнула она, едва мы очутились в тесной прихожей.

— Твою дивизию… — подхватила я, нервно озираясь.

Зрелище впечатляло. Никакими спешными сборами хозяина нельзя было объяснить тотальный разгром всего движимого и недвижимого имущества. Пройдя по комнатам, я повсюду обнаружила искореженную мебель, разбросанные по полу вещи, осколки посуды. Но хуже всего было то, что на светлом паркете в прихожей, равно как и на кухонном кафеле, красовались подозрительные бурые разводы, как если бы тряпкой небрежно растерли коричневую краску. Не надо быть судмедэкспертом, чтобы заподозрить причину появления таких разводов. Пожилая соседка продолжала причитать, семеня вслед за мной по квартире.

В узком коридорчике возле санузла меня вдруг прошиб холодный озноб, а также припомнились кадры из кровожадных киношек. В разгромленной квартире в ванной обязательно лежит труп. А сама ванна до краев наполнена кровавой водицей. Вот когда я круто пожалела, что Хозяин жизни вместе со своими амбалами уже отбыл восвояси. Не женское это дело шастать по чужим квартирам, выискивая себе на жопу приключения.

Черт бы меня подрал со всеми потрохами! Отпечатки! Мне пришло наконец в голову наковырять в сумке одноразовые салфетки и обернуть ими руку. После этого я от греха подальше отстранила пожилую женщину, а сама геройски распахнула одну из двух дверей, приготовившись к самому худшему. Ослепительно белый унитаз уставился на меня насмешливым очком. Туалет каким-то чудом миновала судьба остальных уголков квартиры. Здесь царила больничная чистота и порядок. От такого контраста леденящий ужас, застрявший у меня где-то в районе лопаток, стал стремительно растекаться по кровеносной системе, парализуя каждую клеточку избыточной порцией адреналина.

В сомнамбулическом состоянии я выползла назад в коридор. Секунду поколебавшись, набрала в легкие побольше воздуха и потянула ручку соседней двери. Легонько скрипнув, она отворилась. Из груди непроизвольно вырвался вздох облегчения. Ванная, вопреки моим страшным ожиданиям, оказалась пуста. Правда, на стенках самой ванны виднелись плохо смытые бурые потеки, а кафель был испачкан такими же коричневыми разводами, как на кухне и в прихожей. Но главное — никакого покойника там не оказалось. После бездыханного тела нашего Глеба Николаевича, обнаруженного давеча в арке, с моей стороны было бы просто неприлично повторно наткнуться на его труп.

— Нужно вызвать милицию. — Это соседка перестала причитать и напомнила о своем присутствии.

— Нужно, — не могла не согласиться я, лихорадочно соображая, как бы улизнуть.

Не то чтобы меня сильно пугала необходимость давать показания правоохранительным органам, но мой инстинкт самосохранения забил тревогу. Милиция наверняка захочет идентифицировать мою личность. И тут же чередой выстроятся вопросы. С какой радости, спрашивается, благовоспитанная заведующая кафедрой социологии, имеющая к тому же приличные нетрудовые доходы, устроилась кабацким администратором? Почему с ее приходом в ресторане таинственным образом исчезают оба начальника? И почему, в конце концов, именно она первая запаниковала и ринулась на поиски заместителя, а не кто-то из его близких родственников? Всему этому у меня, конечно же, есть разумные объяснения, но, боюсь, растолковывать их милиции я буду до завтрашнего обеда. А у меня ресторан останется без присмотра. Женька-то вот-вот укатит в аэропорт провожать Гришаню с ребенком.