Бисер для трех поросят

«И ведь предупреждал же тебя, дурака, что с девкой явно не все чисто, — гнобил Федор Митрофанович свою взбалмошную вторую половину. — А ты еще начальнику охраны не поверил, сам проверять ринулся. И что?! Убедился? В таких апартаментах простые администраторы не живут. У-у-у, бандитское отродье! Ты хоть головой своей глупой представляешь, куда эти шалости могли завести? Демину еще предстоит разобраться, что от тебя понадобилось Ярославу Соловью и всей его мафиозной компании. Неплохо сработали ребятки, даже мое феноменальное чутье не распознало подвоха».

«Но послушай, я оказался в том ресторане совершенно случайно, — виновато бормотал Федька. — Не могли же они специально ловить меня на крючок именно там. В городе сотни ресторанов!»

«Олух! Они тебя и не ловили вовсе! В тот момент, когда ты появился на сцене, эта братия как раз проворачивала операцию под названием: «Как кинуть клиентов на лимон баксов». После необдуманного убийства Юлии Почепцовой и Ангелины Рощиной подпольную контору в ресторане следовало закрывать. Глеб Зимин и Павел Гросс — отработанный материал: и деньги они потихоньку мимо хозяйского кармана уводили, и с администраторами чересчур круто обошлись. Их без сожалений можно пустить в расход. А если убирать обоих с дороги, то неплохо бы напоследок и деньгой разжиться. Разыграть, так сказать, крупную финальную партию. Ресторан бы после этого потихоньку прикрыли, а на миллион долларов можно легко организовать три-четыре новых финансовых центра.

Когда ты похмельный и голодный ввалился в ресторан, Глеб Зимин был уже мертв. Они сами его и шлепнули, инсценировав ограбление. А шумиха с псевдообмороком Марии Соловей — либо отвлекающий маневр, либо стопроцентное алиби на случай непредвиденных обстоятельств. Дескать, находилась в больнице, имеется свидетель… И ты тот самый свидетель и есть. Изначально, правда, планировали взять в оборот другого, но у тебя хватило ума напроситься со своей помощью. Потом они вычислили твою личность и пришли к выводу, что от такого знакомства неплохо бы состричь купоны. Именно поэтому Мария позвонила тебе среди ночи, умоляя приехать в ресторан. На самом деле Евгения Стрельцова вообще никуда не исчезала, просто всей этой историей с похищением тебя следовало хорошенько разжалобить. По той же причине сама Мария прикинулась эдаким жалким воробышком. Несчастная, работающая до изнеможения женщина, потерявшая разом и начальство, и лучшую подругу. Очочки на носике, волосики узелочком, косметики почти ноль. Грех не обрыдаться. Да ни одной нормальной бабе по доброй воле не придет в голову так себя изуродовать. Если только это не требуется для дела».

«Пускай они хором пытались меня разжалобить. Пускай. Но скажи на милость, ради чего старались? Как они узнали, кто я такой? Не на прораба же Федю был рассчитан весь их спектакль?» — не желал смотреть правде в глаза Федька.

«Элементарно, Ватсон! Как можно быть таким остолопом? Ты возил Марию в больницу якобы с приступом гипогликемии?»

«Ну, возил».

«Ты им нужен был как свидетель?»

«Допустим, нужен».

«А раз так, то следует иметь твои координаты. Вдруг бы ты сам больше в ресторан не заглянул. И просчитать тебя можно было по номеру автомобиля».

«Но «жигуленок»-то не мой! Я ведь все время на чужой машине ездил!»

«Как ты думаешь, — продолжал издеваться Федор Митрофанович, — что бы сказал сельский тракторист, если б к нему заявилась пара дюжих молодцов и заявила, что его убогий «жигуленок» давеча приложил их «Мерседес»? Правильно. Он бы рассказал про мужика, попавшего в аварию, и для убедительности показал бы твой разбитый внедорожник. А у последнего, между прочим, тоже номерные знаки имеются. И записан джип не на концерн, а на твой собственный паспорт. Если у них и оставались хоть какие-то сомнения по поводу твоей личности, то ты сам их и развеял, притащив девицу к себе ночевать. И как, кстати, она тебя сделала! Описывала психологический портрет хозяина дома, его семейное положение, род занятий. А ты и уши развесил. Еще восхищался ее необыкновенной проницательностью. Да ей все про тебя было загодя известно!»

«Предположим. Предположим, им действительно удалось раскрыть мое инкогнито. Но что им это давало?»

«Да что угодно! Деньги можно молотить любым способом. А за серьезный компромат на Вейнберга кое-кто из Москвы капусты не пожалеет, — приплел Федор Митрофанович серьезные обвинения. — Одна экспортная квота на нефть конкурентам как кость в горле стоит. Может, четкого плана относительно концерна у них и не было, но Ярослав Соловей в Москве наверняка вплотную работает в этом направлении. Хорошо, если они еще не успели сделать каких-нибудь пикантных снимков».

«Так не было ж ничего такого!»