Бисмарк

Из аннексированных территорий наибольшее сопротивление прусскому захвату оказал Ганновер. Слепой король Георг V бежал за рубеж и до конца жизни не отказался от своих претензий на трон. Монарха поддерживало достаточно мощное партикуляристское движение, называвшее себя «вельфами» по имени свергнутой династии. Бисмарк, в свою очередь, конфисковал имущество ганноверского королевского дома и образовал из него секретный фонд, также получивший название Вельфского. Средства этого фонда находились в личном распоряжении главы правительства и никак не контролировались парламентом. Вельфские деньги Бисмарк активно тратил в том числе на подкуп журналистов, которых в обществе презрительно называли «рептилиями».

Победа над Австрией позволила Бисмарку наконец разрубить гордиев узел и во внутренней политике. Еще до отъезда на театр военных действий 20 июня он встретился с Гансом Виктором фон Унру, чтобы узнать, какую позицию займут прусские либералы. Унру ответил, что теперь, когда война началась, не остается иного выбора, кроме как поддерживать борьбу за существование прусского государства; однако после войны необходимо вернуться на почву конституции. Этот ответ удовлетворил Бисмарка, который пообещал пойти навстречу парламенту, добиться от короля уступок даже угрозой собственной отставки и удалить нескольких наиболее неприятных либералам министров[452]. Контуры компромисса были намечены, однако ключевую роль играли события на театре военных действий.

Уже первые июньские победы значительно изменили настроение в обществе и вызвали всплеск энтузиазма.

К тому же многие избиратели попросту устали от многолетнего противостояния правительства и парламента, и либеральное большинство, не делавшее никаких конструктивных шагов, стало постепенно терять популярность. Новые выборы в Палату депутатов состоялись 3 июля 1866 года; по случайному стечению обстоятельств избиратели двинулись к урнам в тот же день, когда прусские полки двинулись на штурм австрийских позиций при Кёниггрэце. Результат на обоих театрах оказался для Бисмарка примерно одинаковым.

В новом составе палаты прогрессисты и их союзники потеряли около сотни мандатов, число консервативных депутатов, напротив, выросло с 35 до 136. Либералы сохранили большинство в палате, однако внутренне они оказались близки к расколу. Значительная часть прогрессистов, стоявшая на умеренных позициях, была готова поддержать политику Бисмарка в Германском вопросе. Главе прусского правительства удалось наконец добиться решительного перелома.

Но как именно закончить «конституционный конфликт»? Бисмарк выбрал изящное решение, напоминавшее то, которое было принято им в отношении побежденной Австрии. Либеральному большинству следовало дать возможность сохранить лицо и выйти из боя с минимальными потерями. В итоге появилось предложение об индемнитете — правительство признавало, что действовало в бюджетном вопросе в обход предусмотренной законом процедуры, и просило палату задним числом одобрить произведенные расходы, чтобы вернуться к предписанному конституцией порядку вещей.

Такая идея встретила резкое сопротивление как монарха, так и значительной части консерваторов, считавших необходимым настаивать на абсолютной правомочности и законности действий правительства и заставить либералов полностью сдать свои позиции. Большинство прусских министров также выступили в этом вопросе против главы кабинета. И даже его старый друг, Ганс фон Клейст-Ретцов, поддержавший и войну с Австрией, и августовские аннексии, был возмущен до глубины души — просить прощения у ландтага означало бы, по его мнению, опозориться перед всей Европой.

Однако Бисмарк оставался непреклонен: как и в случае с Австрией, он считал необходимым проявить умеренность, чтобы не ожесточать противника, а открыть путь к дальнейшему сотрудничеству с ним. В конце концов, немецкое национальное движение, представителями которого являлись прусские либералы, должно было стать важным союзником в дальнейшей политической борьбе.