Бисмарк: Биография

18 января 1878 года Тидеман по указанию Бисмарка встретился с Беннигсеном, который воспринял свое назначение как «нечто само собой разумеющееся» и потребовал, чтобы в новый кабинет вместе с ним вошли еще «один или двое его коллег из национал-либеральной партии»2. 19 января 1878 года Тидеман съездил в Варцин и доложил обо всем Бисмарку. Через неделю в Берлине Рудольф фон Беннигсен на парламентском обеде сказал Люциусу, что у либералов есть две козырные карты:

...

«1) возрастающую нужду в финансовых средствах невозможно удовлетворить без нашей помощи;

2) через два года заканчивается Septennant (семилетняя программа фиксированного финансирования армии и ее численности. – Дж. С .)… Если сейчас будет достигнуто взаимопонимание между парламентом и правительством, то мы получим двадцать лет стабильного развития, в противном случае нас ожидают непредвиденные осложнения»3.

18 февраля состоялось собрание национал-либералов. На нем присутствовал и Юлиус Хёльдер, депутат из Вюртемберга, изложивший свои впечатления в дневнике. Хёльдер принадлежал к тому крылу национал-либералов, которые поддерживали Бисмарка в рейхстаге, однако парламент Вюртемберга нередко подрезал энтузиазм сторонников Бисмарка на государственном уровне. Теперь и Хёльдер признавал неизбежность столкновения с Бисмарком4:

...

«Нам необходимо подлинно ответственное правительство, тесно взаимодействующее с большинством в рейхстаге… Согласие на новые налоги надо использовать как средство давления не только на бундесрат, но и (если исходить по крайней мере из контекста их ремарок) на Бисмарка и кайзера, с тем чтобы (коротко говоря) ввести парламентское правление в рейхе. Прежде всего, финансы рейха и Пруссии должны быть сосредоточены в одних руках (Беннигсена)»5.

Эту ситуацию можно занести в разряд тех поворотных пунктов в истории Германии, во время которых, по выражению покойного А. Дж. П. Тейлора, «ничего не поворачивается». Стоило Бисмарку шевельнуть бровью или пальцем в знак одобрения, глядишь, трое национал-либералов вошли бы в состав кабинета, и в Германии мог бы постепенно установиться парламентский режим. Бисмарк поделился бы своей властью, согласился бы на определенные компромиссы и признал бы оппозицию как необходимый компонент политической системы. Ему следовало бы поступиться своей приверженностью полуабсолютистской монархии и допустить в стране менее жесткое правление. Рассматривал ли Бисмарк такую альтернативу? У нас нет свидетельств ни подтверждающих, ни опровергающих это. Переговоры с Беннигсеном можно считать типичным примером тех действий Бисмарка, которые Мориер назвал «комбинациями», то есть одним из ходов на шахматной доске.

Тем временем внешние события создавали условия для новых комбинаций. 7 февраля умер папа Пий IX. Бисмарк получил возможность для политических маневров. Не заключить ли с Ватиканом союз в обмен на оказание им давления на партию Центра и избавление от Виндтхорста? Можно сформировать и сине-черное (консервативно-католическое) большинство в рейхстаге для того, чтобы продвигать протекционизм и консервативные формы правительства. Теперь он мог освободиться от либералов, чересчур буржуазных и слишком озабоченных демократическими правами и принципами представительства.

Бисмарк вернулся в Берлин 14 января и впервые за многие месяцы появился в рейхстаге. 19 февраля канцлер выступил перед депутатами в роли «честного маклера», пригласив великие державы в Берлин на конференцию о Русско-турецкой войне. Через три дня, 22 февраля 1878 года, Бисмарк объявил ошарашенным депутатам рейхстага: «Моя цель – табачная монополия… как временная мера и как мостик в будущее…»6