Бисмарк: Биография

Вагнер стал первым проповедником современного антисемитизма в силу того, что он, как и Ницше, отвергал свободный рынок, частную собственность, капитализм, коммерцию и социальную мобильность – то есть те же самые атрибуты современного мира, которые были ненавистны и Бисмарку, и юнкерству. К ним присоединился многочисленный класс ремесленников, не признававших свободный рынок и свободу занятий промыслами, – Gewerbefreiheit . Ограничительный характер занятий ремеслами и промыслами сохраняется и до настоящего времени в германском Handwerkerstand (сословии ремесленников). Этот менталитет замкнутых цехов и гильдий проистекает из того факта, что Германия – в отличие от других стран Европы – была поделена между многочисленными мелкими политическими образованиями, чьи князья и чиновники не обладали достаточной властью для борьбы с корпоративностью. Когда Французская революция почистила мини-государства старого рейха и ликвидировала цеховщину, ремесленники остро переживали ущемление своих привилегий, и чувства неудовлетворенности с годами не исчезли. Соответственно, антисемитизм был прежде всего присущ значительной части протестантского населения Германии, а в католических регионах он даже входил в католическую доктрину – до второго Ватиканского собора и папства Иоанна Павла II.

Самое значительное литературное произведение о жизни общества XIX века тоже внесло свою лепту в изображение омерзительного еврея. В 1855 году вышел в свет роман Густава Фрейтага «Soll und Haben» («Приход и расход»), сразу же ставший бестселлером. В книге воспеваются добродетели нового германского купеческого класса. Герой Антон Вольфарт (означает «благоденствие»), честный и благородный молодой человек из простой семьи, богатеет и добивается общественного признания исключительно благодаря своим буржуазным достоинствам. Антигерой – польский еврей из Остравы Фейтель Итциг, его ровесник. В отличие от добродетельного Антона Итциг воплощает пороки: он – пошлый и подобострастный проныра:

...

«Он (Итциг) всегда знал, что сейчас ценится больше всего в обществе, как придать элемент фарса своей раболепной смиренности, раскланяться и расшаркаться самым пошлейшим образом. Он умел выдать старую латунь за позолоченное серебро, а старое серебро – за серебро высшей пробы. Он всегда покупал поношенные пиджаки, что среди адептов считалось особым шиком»96.

В объемистом романе из шести книг евреи и еврейская община представлены в таком отвратительном виде, что его можно поставить в один ряд с шедеврами нацистской пропаганды. Правда, есть и относительно положительный образ – сын босса Итцига герр Эренталь (опять подковырка – «долина почета»). Бернхард Эренталь ассимилировался и стал немцем. У Фрейтага он выведен как более или менее привлекательный персонаж – «обращенный еврей».

Но для особенно привередливых людей онемеченный еврей был еще омерзительнее, чем Фейтель Итциг: польские евреи по крайней мере сохраняли свою идентичность. В 1865 году одна из ведущих протестантских газет писала об «исправленных евреях»:

...

«Обращенный еврей имеет специфический запах и стиль поведения. Даже среди грызунов, пожирающих и пачкающих все вокруг, когда они оставляют следы своего обжорства, существуют особи с различными степенями омерзительности. Мышь с острыми зубами не столь отвратительна, как гусеница с ее мягким и холодным тельцем на бесчисленных ножках или улитка, оставляющая за собой слизь и всегда вызывающая чувство гадливости. И та и другая поедают все, что зеленеет, и после их трапез остаются лишь голые стебли. Так и обращенные евреи обгладывают все, что еще представляет ценность в человеческой жизни, согревает душу, благоухает, радует, все прекрасное, доброе и возвышенное, и если дать им волю, то и они не оставят нам ничего, кроме костей и хвороста»97.

Разве этот образчик антисемитского менталитета не исполнен в духе нацистской пропаганды?