«Погубив в сыне любовь и надежду на счастье, он лишил его самоуважения, вселил в когда-то светлую и неомраченную душу пессимизм и презрение к человеку, которые неизбежно нанесут вред его будущему. Помешав сыну и деморализовав его натуру, князь нанес ущерб и собственному будущему гораздо более серьезный, чем он мог ожидать. Теперь ему никогда не избавиться от душевных мук и чувства вины»166.
Грубость, чванство и бесчувственность Герберта в дальнейшем действительно подорвали позиции отца, ускорили завершение как собственной, так и отцовской карьеры. Приведу лишь один пример несносного поведения Герберта, ставшего заместителем отца на посту статс-секретаря по иностранным делам. Эпизод, имевший место в декабре 1886 года, описал в дневнике Вальдерзе:
«В четверг граф Лерхенфельд, баварский посол, давал обед в честь принца Луитпольда. Во главе стола сел Герберт Бисмарк, возвысившись над фельдмаршалом, Штольбергом, Путткамером, Бёттихером и прочими. Он объяснил это тем, что канцлер потребовал, чтобы на дипломатических мероприятиях первенствовал статс-секретарь по иностранным делам. Непременно будет скандал. Мольтке объявил, что он больше не появится на дипломатических приемах. Странно, что Герберт взял на себя смелость играть главную роль. Будь он более разумным человеком, ему бы и в голову не пришло сделать это. Теперь же он всех настроил против себя»167.
Безусловно, Бисмарк переживал за сына, зная, что обошелся с ним жестоко. Вильгельм фон Кардорф писал Блейхрёдеру: «Похоже, у нас начались недомогания в политических делах из-за венецианской истории Герберта. По крайней мере она стала причиной возобновившихся хворей канцлера»168. Весь май 1881 года Бисмарк был нездоров, и когда Люциус посетил его 12 июня, то был крайне удручен болезненным состоянием своего кумира. В вены одной из ног попала инфекция, и он не мог ходить:
«Он лежит на софе, вытянув больную ногу, и, заросший щетиной, выглядит как дряхлый и полоумный старик. Пожаловался слабым голосом: когда его рвет, ему приходится пользоваться полотенцем. Он не может двинуться с места. Ничто ему не помогает… Бисмарка мучают спазмы в желудке, у него стул с кровью. Он во всем винит постоянную трепку нервов на работе, но проблемы скорее всего создает язва…»169
Его лечащий доктор наконец решил отказаться от ухода за своим августейшим, но трудным и непослушным пациентом. 17 июля Люциус записал в дневнике, что Штрук попросил освободить его от должности домашнего врача:
«Его собственное здоровье не позволяет ему переносить стрессы, связанные с врачеванием в доме Бисмарка. Доктор Штрук научился пользоваться методами Бисмарка. Тидеман неоднократно просил подобрать для него государственный пост в Трире или Бромберге, и Бисмарк, очевидно, этим недоволен. Почему он так спешит уйти от него?»170
Мы прекрасно знаем, почему Тидеман хотел сбежать от своего босса. Странно, что проницательный Люциус не понял этого.