Бисмарк. Русская любовь железного канцлера

«17 апреля 1863 г., в свой день рождения, Александр II подписал указ „О некоторых изменениях в существующей системе наказаний уголовных и исправительных“. Под этим названием скрывался государственный акт огромной важности, превративший Россию, по выражению одного из современников, „из битого царства в небитое“. Согласно высочайшему повелению от телесных наказаний были полностью освобождены женщины, церковнослужители и их дети, духовные лица нехристианских исповеданий и их дети, учителя народных школ, крестьяне, занимающие выборные общественные должности, лица, имеющие аттестаты об окончании уездных училищ и высших учебных заведений. В отношении других категорий подданных Российской империи, прежде подлежавших телесным наказаниям, эти наказания были существенно ограничены, а в ряде случаев заменялись тюремным заключением или арестом. Полностью отменялись наиболее тяжелые виды наказаний — шпицрутены и плети».

«В тот же день были изданы высочайшие приказы по военному и морскому ведомствам.

Согласно приказу по морскому ведомству, наказания шпицрутенами и кошками отменялись. Нижние чины, подлежавшие наказанию шпицрутенами, должны были подвергаться наказанию розгами в количестве не более 200 ударов. Нижние чины во время плавания, подлежавшие ранее наказанию кошками, должны были подвергаться наказанию линьками в количестве не более 100 ударов. Нижние чины, имеющие нашивки за беспорочную службу, были освобождены от телесных наказаний даже по судебным приговорам».

Запоздалое предисловие (продолжение)

Дух Бисмарка стучит в мое сердце…

Впрочем, это я уже писал.

Но, может быть, и на самом деле его бессмертная душа, его энергетическая или еще какая-то неведомая, слава Богу, науке субстанция, существуя в параллельном мире, все последние сто с лишним лет искала в нашем мире того, кто доскажет, наконец, то, что не хотят или не могут сказать его немецкие биографы? Они уже до дыр затерли все самые мелкие факты его биографии, прокомментировали все его высказывания и деловые меморандумы и даже написали тома новых комментариев к старым своим комментариям, но нечто ими недосказанное все жжет и терзает его вечную душу, не дает успокоиться в том параллельном мире и избрало меня, скромного романиста, чтобы моими словами прокричать миру о самом, как он теперь считает, главном в его знаменитой жизни — великой любви и неутоленной страсти?

А иначе как и почему этот роман, тихо и почти забыто спавший во мне уже десять лет, вдруг за какие-то два-три последних месяца вырос сначала до киносценария, но и на этом не успокоился, нет, а продолжает расти уже до романа, не дает спать по ночам, будит и терзает мозг целыми абзацами, репликами и эротическими проказами двадцатидвухлетней красотки Орловой и горечью старого Бисмарка, недолюбившего и недоимевшего самую юную, самую вкусную и самую яркую любовницу в своей жизни?