Бисмарк. Русская любовь железного канцлера

— Катарина, — сказал Орлов, — позволь тебе представить: господин Гамбургер, чиновник нашего Министерства иностранных дел и пресс-атташе при канцлере Горчакове.

Гамбургер встал и церемонно поклонился, а Кэтти прыснула от смеха:

— Боже мой, два шпиона в одном флаконе! Дядюшка, как вы их не боитесь? Адье!

И тут же — юная, радостная и соблазнительная — убежала на пляж, к морю.

Они — все трое — смотрели ей вслед.

А Кэтти… С разбегу она вбежала в воду, и тысячи солнечных брызг взлетели вокруг ее прелестного юного тела.

— Поздравляю, князь! — сказал Орлову Гамбургер. — Так светятся женщины, которым повезло с мужчиной. Очень повезло…

Бисмарк, улыбаясь в пепельные усы, поднял свой бокал красного вина и посмотрел через него на просвет. Самое поразительное — вовсе не то, что он таки завоевал и получил ее. Нет, самое поразительное, что никакие любовные страсти не изменили озорной характер ее практически детской натуры. Может быть, так непосредственно и естественно ведут себя какие-нибудь африканские или тайские дикарки, но чтобы княгиня! Чтобы плотские страсти были для нее такой же музыкой, как Шопен и Бетховен, а музыка — душой ее плоти…

«Мне кажется, это сон»…

13

«Каким легким становится его сумрачное сердце, когда он неделями бездельничает на берегу моря, в компании иностранцев, любуясь на красивую, почитаемую им женщину; даль, свет, синева, море, здесь жарче солнце, ярче платья женщин, легче сам язык: для немца это сон» (Э. Людвиг . «Бисмарк»).

«Эта идиллия длилась 17 дней» (А. Палмер. «Бисмарк»).

«У него не было любовниц — даже роман с Катериной Орловой — и то под вопросом. Протекал он как-то странно — с ведома супругов обеих заинтересованных сторон» (Б. Тененбаум. «Отто фон Бисмарк и его Второй Рейх»).

14

Париж. 25 октября 1864 г.

«Дорогая Кэтти, потеряв Вас из виду, я пытался удержать связь, смотря на горы, которыми мы с Вами так часто восхищались, пока и они не скрылись за елями… Я чувствовал себя так, как бывает, когда ты едешь в поезде и наслаждаешься прекрасным видом из окна, но вдруг поезд ныряет в туннель, и вокруг тебя только темнота и стук колес…»

Биарриц. 27 октября 1864 г.

«Дядюшка, милый дядюшка!

Нет смысла рассказывать Вам, как нам не хватает Вас, в особенности мне. Брожу в одиночестве с верным Медором по всем горным вершинам. Дядюшка, мне больно говорить Вам, насколько чудесно сегодня море! Мы ходили к маяку, Медор и я, были в гроте и на террасах! Море восхитительно — волны тише, чем в последнее время, но все же оно неспокойно… пена поднимается так высоко, что пару раз я даже промокла… Но я не делала никаких глупостей!..

Надеюсь, эта маленькая весточка прибудет в Берлин тогда же, когда и Вы; я напишу на днях большое письмо, а сегодня мне хочется дать Вам ощущение хотя бы дуновения морского бриза!..

Все прочие понакупили себе для путешествия в Испанию пистолеты, кистени и пр., и с головы до ног обвешаны оружием. Пистолеты вселяют в меня страх, зато, в качестве реванша, я приобрела себе маленький стилет (кинжал ), с которым ни за что не расстанусь — итак, берегитесь отныне, все враги свободы!..